Современные процессы глобализации вызывают массу социально-политических прогнозов и споров вокруг них. Многие исследователи идут по пути обобщения проявившихся фактов в отдельных сферах жизнедеятельности общества, и это вызывает практически не прекращающиеся дискуссии среди учёных и общественности. Трудно выработать консолидированную точку зрения, не определившись с фундаментальными представлениями об общей картине развития ситуации в мире. Предлагается обсудить вопрос о том, какие главные противоречия интересов крупнейших социальных групп, слоев населения мира определяют картину разворачивающегося противоборства.

Анализ состава действующих сил, их интересов, целей и задач, решаемых для их достижения, сильных и слабых сторон, которые влияют на выбор способов и методов действия, является канонической отправной точкой в оценке любой ситуации социальной борьбы. Однако, как это ни странно, именно эта часть исследования слишком часто опускается в предлагаемых общественному мнению оценках. Не имея возможности в краткой работе дать полноценное освещение перечисленных вопросов, рассмотрим главные противоречия социальной борьбы, которые несут в себе отражение важнейших аспектов оценки состава и интересов действующих сил.

Представления о глобализации возникли, в первую очередь, в связи с пониманием нарастания всеобщей взаимосвязанности мира. На наших глазах бурно развивается международная кооперация в производственной сфере, в разработке и внедрении научно-технических достижений. Интенсификация деятельности на морских пространствах, в воздушной и космической сферах, влияние промышленного производства отдельных стран на экологию огромных регионов мира, требуют постоянного международного сотрудничества и формирования единой стратегии управления этими процессами. Сложные проблемы породило формирование единой информационной среды. Есть много и других частных аспектов, протекающих в разных сферах процессов нарастания взаимосвязанности всех стран мира, природу которых и взаимное влияние можно обсуждать бесконечно. Понимание общей картины этого характеризуется высшим обобщением в части понимания изменения структуры социальных отношений тАУ формируется единый мир, единая социальная система человечества. Это объективный результат его развития, который не может быть изменён в силу субъективных интересов какой-либо социальной группы или государства, даже самого могущественного.

Социальная борьба на её высшем уровне, на уровне человечества в целом, является предметом исследования геополитики. В понятиях этой науки сущность происходящего состоит в переходе от биполярного мира, от противостояния морской и континентальной цивилизаций, к монополярному миру. Главные противоречия на глобальном уровне возникают именно в связи с этим переходом к новым условиям. Возникает новая парадигма геополитической борьбы. Это меняет роль и место всех участников прежнего противостояния в биполярной схеме. И далеко не все сильнейшие участники прежнего противостояния готовы их принять.

Понять, кого и что не устраивает в направлении развития ситуации, можно лишь оценив предлагаемые сценарии формирования её исхода. Для этого следует обсудить позиции наиболее дееспособных участников глобальных социальных процессов и возникающие в связи с этим противоречия.

Более других сейчас предвкушают победу те, кто первыми приняли идею существования монополярного мира, идеологически и философски определили его сущность, многие века последовательно действовали в направлении осуществления этого как момента своего торжества. Общеизвестна идея формирования единого ВлцарстваВ» на планете, инструментом достижения которого должна стать власть Влзолотого тельцаВ», то есть капитализм. Можно спорить о структуре той весьма скрытной силы, которая реализовывала эту идею, о ВлтеневыхВ» органах её управления и составе устойчивых адептов. Кто-то видит за этим структуры сионизма, кто-то концентрирует внимание на ВлКомитете 300В», кто-то акцентирует внимание на масонстве. Есть и другие трактовки. В контексте нашего вопроса главное не в этом, а в том, что такое высокоорганизованное и дееспособное движение существует, его последовательное, идеологически оформленное воздействие на мировые социальные процессы в течение длительного времени успешно осуществляется. Поскольку утвердившегося названия не существует, обозначим его ядро как Влфарисейский центрВ»1 (ФЦ).

Это движение, чётко улавливая объективные процессы развития человечества, старалось ВлоседлатьВ» их социальную базу с целью направить их в нужное русло и обеспечить своё конечное господство. Поэтому его агентура влияния присутствовала во всех ведущих, часто тАУ непримиримо противоборствующих социальных силах. Действуя одновременно Влпо обе стороны баррикадыВ», они провоцировали и направляли многие крупнейшие социальные столкновения (войны и революции) с целью ВлперемолотьВ» в них всё лишнее, что мешает движению к главной цели -В»мировому царствуВ» и своему господству в нём.

При переходе к заключительной фазе осуществления своей идеи участники этого движения должны отказаться от множества своих стратегических, даже тАУ исторических союзников, поскольку это Влмировое царствоВ» онистроили именно для себя, а не для кого-то ещё. Плодов победы всегда меньше, чем их требуют амбиции победителей тАУ конкурентов в их использовании не должно быть. И это тАУ самая опасная для них часть сценария. Они не смогут устойчиво существовать в качестве господствующего, но одновременно тАУ ничтожного меньшинства человечества. Для их благоденствия необходимо уничтожение абсолютного большинства населения планеты, формирования сопоставимой с ними по численности группы порабощённого населения. Идея Влмирового царстваВ» подразумевает элитарную группу ВлгосподВ» и лишь необходимую группу ВлприслугиВ», которую всегда можно усмирить и не опасаться как крупной силы Влдавления снизуВ». Тогда, в условиях высокой производительности труда, обеспеченной научно-техническим прогрессом, оставшихся природных ресурсов планеты хватит для длительного процветания малочисленного населения. За это время можно найти новые возможности воспроизводства ресурсов и привлечения новых.

Какой бы жестокой и несправедливой в отношении большинства человечества ни казалась нам общеизвестная идея Влзолотого миллиардаВ», но и она может оказаться на деле лишь демагогическим прикрытием гораздо более страшной идеи. На деле это может оказаться Влзолотой стомиллионникВ», а то и того меньше.

Гораздо более многочисленные силы представляют собой те, кто составлял основу социальной базы противоборствующих цивилизаций в биполярной схеме.

Центром континентальной цивилизации являлся СССР. Его ближайшие союзники по социалистическому лагерю в полной мере пользовались гарантиями геополитического центра силы. Союзники из Влтретьих странВ» также имели гарантии своего положения в условиях противоборства геополитических центров силы. С разрушением СССР положение населения всех этих стран принципиально изменилось. Для понимания основы их нынешней социальной позиции важен механизм воздействия на разные слои населения в процессе разрушения континентальной цивилизации.

В процессе существования СССР и его союзников по континентальному блоку была создана система надёжных социальных гарантий для всего населения этих стран и обеспечена высокая устойчивость существования структур власти. Это, с одной стороны, вырабатывало достаточно высокое доверие населения к общественно-политической элите, формировавшей власть и осуществляемую ею политику, к тому, что все жизненно важные для любого гражданина потребности будут обеспечены. С другой стороны, это создавало для основной массы людей представление о бесперспективности противодействия весьма устойчивой власти (из этой основной массы выпадали лишь те, которые находились под влиянием Влтеневых структурВ» и знали об их замыслах больше других). Такая ситуация резко притупила у большинства людей чувство Влсоциального самосохраненияВ», порождала Влсоциальную апатиюВ» в условиях, когда открыто проявлялось разрушение основ жизнеобеспечения народа. Представление о том, что всё данное им будет гарантировано государством всегда, утвердилось в массовом сознании. На этой особенности социальной психологии во многом была основана стратегия противостоящих сил. Особенно колоритно это описано в небезызвестном Влплане Алена ДаллесаВ». Развращение слоя государственной элиты позволило, в конечном итоге, привести к её массовому предательству, причём предательству во многом осмысленному, с надеждой получить за это под свой личный контроль значительную часть всенародного достояния и войти в состав новой Влмировой элитыВ». А народ в целом был пассивен, ещё веря в незыблемость государственных гарантий и не веря в то, что слишком многого его лишают навсегда. ВлПодсластитьВ» это помогала предоставленная на определённый период бесконтрольность, возможность для каждого Влприхватить плохо лежащееВ» из общественного достояния.

В новых условиях, когда на деле стали проявляться признаки конечных целей в деятельности ФЦ, обе социальные категории оказались в бесперспективной ситуации. Масса населения оценила значение преданных ею духовных ценностей, на основе которых строились общественные отношения. Вернее, эта оценка подспудно созрела, но она настолько жёсткая, что люди, психологически защищая себя от самокритики, ещё сохраняют остатки пустых надежд на компромисс, на Влтретью силуВ», на то, что требование их ответственности перед обществом, гарантирующим им достойное выживание, совместимо с предоставленными им возможностями безответственности. Эта категория людей, после ближайших подтверждений уготованной им роли вымирающих, борющихся за право жить рабами новых господ, либо при обретении организационной структуры духовного лидерства, начнёт острую социальную борьбу. Эти стимулы нужны также и в связи с тем, что она ещё смущена отсутствием средств борьбы, необходимостью начинать её Влголыми рукамиВ» и Влс пустым животомВ».

Осознанно предавшая общественная элита оказалась перед фактом бесперспективности своего существования (за ничтожно малым меньшинством персональных представителей ФЦ). Она имеет в своих руках немалые средства для борьбы. Но не имеет идеи, ради которой эти средства можно применить. Отсюда происходят их Влметания из стороны в сторонуВ». Покаяться перед народом и признать реалии тАУ значит отдать всё и не иметь гарантий, что тебя простят, оставят в категории дееспособной общественной элиты. Признавать справедливость совершённого при её активном участии тАУ значит продолжать идти прежним путём к своему собственному уничтожению. ВлТретьим путёмВ» многие находят движение в сторону Влукрепления государственностиВ» с сохранением либерально-демократических ценностей капитализма. По своей логике это абсурдный путь, попытка совместить инструмент разрушения государства с его укреплением. Хотя, когда средств немало, обеспечить будирование данной идеологической темы в обществе можно на достаточно заметный срок тАУ до её дискредитации на практике. Укрепление государственности отдельных стран и глобализация, которая стирает государственные суверенитеты, являются идейными антагонистами. Попытки найти Влтретий путьВ» тАУ это одна из форм антиглобалистского движения, стремление остановить естественный ход истории.

В странах, которые прежде составляли основу континентального блока, атакже в странах Влтретьего мираВ», ситуация ещё более сложная. Её следует описывать отдельно. Главные характерные черты состоят в том, что их население идейно дезориентировано. Навязываемые идеи противоречат духовным основаниям существования этих народов и лишают их исторической перспективы. Собственных идей, которые могли бы стать основой эффективной стратегии их действий, с приемлемым для них исходом в случае успешной реализации действий, они не имеют. По сути эти идеи сводятся к адаптации к изменяющимся текущим условиям обстановки в мире, но даже на небольшой исторической перспективе они несостоятельны. В то же время, духовные основания жизни народов, как вещь весьма ВлинерционнаяВ», хотя и терпят урон от разрушительных воздействий, но остаются мощным социальным фактором.

Не менее сложна ситуация и в Влстане морской цивилизацииВ». Казалось бы, победившая цивилизация, все государства, бывшие её опорой, должны укрепить своё единство в связи с успехом предыдущего этапа действий. На деле всё обстоит иначе.

В новых условиях изменяется, прежде всего, роль США. В биполярной схеме противоборства США являлись ВлядромВ» атлантического блока государств, морской цивилизации. ФЦ обеспечивал своими действиями их существование в таком качестве: поддерживал их идейно-политический, экономический, военный потенциалы. Всё это требовало немалых усилий и затрат со стороны тех, кто направлял процессы развития общественных отношений в мире. Для социальной устойчивости США, а также для обеспечения привлекательности их идеологических и пропагандистских позиций, в них поддерживался высочайший в мире уровень жизни и социальных гарантий для основной массы населения. Ради этого приходилось формировать и поддерживать систему жестокой эксплуатации большинства стран мира. Однако далеко не вся основная масса населения США причислена к Влновой мировой элитеВ», которая должна благоденствовать при новом мироустройстве, в новом Влвсемирном государствеВ». Для Влвсемирного государстваВ» США как отдельное, особое государство не нужны. Поэтому ситуация в отношении ФЦ к США начинает меняться по разным направлениям:

тАУ в духовном отношении. Нет больше необходимости поддерживать идеологическую легенду о том, что американский образ жизни обеспечивает благоденствие для всех членов общества. Тем более это сложно, когда многие десятилетия Влжизни в долгВ», на основе строительства Влфинансовой пирамидыВ» долларов, исчерпали возможности постоянного ВлвбрасыванияВ» в это средств, собираемых по всему миру. Трудно также поддерживать для этого силовое подчинение слишком разительного большинства мира. Мобилизация для этого сил и средств стран атлантического блока под влиянием угроз геополитического противостояния также становится затруднительной, даже бессмысленной, поскольку прекратилось противостояние самих геополитических центров силы. Приближается время, когда Влсписок привилегированныхВ» должен быть радикально пересмотрен, с исключением из него многих, и, в первую очередь, большинства граждан США, как наиболее ВлдорогостоящихВ» и амбициозных в своих социальных запросах. Раньше они были тем необходимым ВлбалластомВ», который обеспечивал устойчивость в межцивилизационном противостоянии. В новых условиях они превратились в ненужную дополнительную нагрузку для тех, кто приблизился к осуществлению своей мечты об Влэлите мировых господВ», для тех, кто реально тратил свои силы и средства на достижение этой цели, а вовсе не для обеспечения благоденствия американских обывателей;

тАУ в военном отношении. Силы и средства ведения противоборства в условиях схватки двух господствующих в мире геополитических, цивилизационных центров существенно отличаются от тех, которые необходимы в качестве полицейских сил мирового государства. В мировом государстве внешних угроз не существует тАУ все они внутренние. Массированное применение сил и средств для борьбы на огромных пространствах в море, в воздухе, в космосе, с закреплением стратегического успеха столь же широким наступлением на суше, отошло в прошлое. Роль локальных воздействий полицейского назначения существенно повысилась, конечно, одновременно с ростом масштабов потребных полицейских операций. Это порождает новые критерии оценки военного потенциала отдельных стран, необходимость перестройки их в соответствии с новыми приоритетными задачами. И здесь возникает проблема далеко не только техническая. В полицейских операциях существенно иную роль играет Влчеловеческий факторВ». А в этом смысле вооружённые силы США оказываются мало приспособленными к новым условиям, При наивысшей сегодня военно-технической мощи, ориентированной во многом на прежние условия борьбы, они отличаются особо низкой боевой и моральной устойчивостью. В этой ситуации преобразование вооружённых сил США под новые требования может оказаться гораздо более сложным и дорогостоящим делом, чем развитие в нужных направлениях силовых структур некоторых иных стран;

тАУ в материально-производственном отношении. Проблемы производственной деятельности людей на глобальном уровне привели к возникновению крупнейших угроз в экологическом и природно-ресурсном аспектах. Эти угрозы существуют для всех людей вместе, в том числе и для Влмировой элитыВ». Понизить уровень этих угроз можно только двумя способами: рационализировав в экологическом и ресурсо-сберегающем отношениях производство, либо радикально сократив его вместе с потреблением и количеством потребителей. Попытки двигаться в первом направлении показали, что это весьма наукоёмкий, затратный и долгосрочный путь. И совсем не ясно, можно ли, с учётом темпов обострения ситуации, добиться успеха при движении по нему. В то же самое время, именно американский образ жизни порождает наибольшее потребление энергоносителей, других природно-сырьевых ресурсов, а также генерирует около 50% вредных выбросов на планете со стороны всего 5% её населения. А речь идёт, ни много, ни мало, об исторически близкой перспективе сохранения условий выживания людей на планете. Таким образом, реальный успех в относительно короткие с роки требует ВлсокращенияВ» именно американского образа жизни, разрушения США как особого социума. Подчеркнём тАУ именно разрушения, поскольку население США никогда не откажется от достигнутого уровня и комфортного образа жизни.

Таким образом, США в новых условиях оказываются для ФЦ весьма неудобной структурой, которая порождает гораздо больше проблем, чем обеспечивает их эффективное решение. Иными словами, для новой Влмировой элитыВ», значительная часть которой сосредоточена в США, гораздо легче поменять некоторые точки своего базирования, чем решить совокупность проблем, порождаемых существованием США в их нынешнем качестве. Более того, списание исторической ответственности, Влсоциально-политических греховВ» именно на США, позволит этим силам представить себя перед мировым общественным мнением в позитивном плане, облегчив тем самым своё утверждение в качестве Влновой мировой элитыВ». Судя по всему, понимание этого формируется внутри ФЦ.

Кроме того, всё в большей степени представители национального капитала разных стран начинают осознавать, что им также не найдётся достойного места среди ВлизбранныхВ». Те трудовые ресурсы, которые участвуют в деятельности малого и среднего капитала, обеспечивают производство и сами же, в основном, формируют спрос, потребление произведённого, не нужны ВлэлитеВ». А значит, не нужны ей и сами владельцы малого и среднего капитала. В условиях стремительного научно-технического прогресса, роста производительности труда во многих сферах, обслуживать потребности ВлэлитыВ» может сравнительно небольшое количество рабочей силы. Остальные тАУ лишь Влзагрязняют окружающую средуВ» в условиях исчерпания ресурсов.

Можно даже говорить о том, что капитализм как идея свободного предпринимательства себя исторически исчерпал. Он был нужен в прежних условиях как инструмент борьбы за господство в Влмировом государствеВ». ВлТеневаяВ» власть, которую обеспечивал капитал, являлась альтернативой государственной власти, формируемой на основе общественного осознания интересов существования народа. Она создавала иные возможности прихода к власти в Влмировом государствеВ», поскольку схема глобализации, заложенная в идеях ФЦ, не имеет ничего общего с интересами подавляющего большинства населения мира, противоречит его важнейшим жизненным интересам. В новых условиях воссоздаётся особый вид рабовладельческого строя: формируется круг ВлгосподВ», при которых оставляется необходимое количество ВлрабовВ» и их порабощение обеспечивается мощной полицейской системой. Остальные тАУ просто не нужны ни в качестве конкурентов, ни в качестве той массы населения, которая прежде обеспечивала государственное могущество в межгосударственном противостоянии. Когда остаётся одно Влмировое государствоВ», исчезает сам фактор межгосударственного противостояния. Когда в этом единственном на планете государстве сформировалась его элита, ей не нужна самодеятельно формирующаяся конкурирующая сила, не нужны и ВлтеневыеВ» механизмы власти как средства возможной борьбы против элиты. А значит, власть Влзолотого тельцаВ» себя исчерпала тАУ ей на смену придёт власть Влзолотого кулакаВ».

Важно отметить также, что не только идея капитализма, как составная часть духовных оснований морской цивилизации, утрачивает своё значение в условиях Влмирового государстваВ», построенного по идеологии ФЦ. По окончанию противостояния в биполярной схеме утрачивается значение всей идеологической основы их существования, в частности, либерально-демократической идеологии. Поэтому отход от её норм многих деятелей, ещё недавно признаваемых её ВлстолпамиВ», становится вполне естественным процессом.2 С учётом вышесказанного о духовности континентальной цивилизации, можно сделать общий вывод: установление системы Влмирового государстваВ» по схеме ФЦ требует разрушения духовных ценностей подавляющего большинства человечества. И деятельность в этом направлении не только в своей стране, но и в других, в том числе формально воспринимаемых как ВлпобедившихВ», мы видим повседневно. Культурная, нравственная, духовная в целом деградация населения наиболее развитых стран мира идёт достаточно устойчиво.

Указанные причины порождают противоречия внутри атлантического блока и западной цивилизации в целом. Проявились различия исторических перспектив существования составляющих её стран. Прежде всего, нарастает противопоставление интересов США и особо связанных с ними Израиля и Великобритании интересам остальных стран, что особенно важно тАУ стран ЕС в том числе. В мире растут антиамериканские настроения, антисемитизм. Проявляет свой потенциал антигло-балистское движение, которое материально и организационно поддерживается, в первую очередь, средним и малым национальным капиталом многих стран. С другой стороны, неожиданно для многих начинает проявляться укрепление взаимосвязей властных элит бывших стран-лидеров геополитических блоков, прежде всего, США и России. Это основано на понимании утраты своей роли в целом, вместе с уходом в прошлое противостояния в биполярной схеме, на понимании, что им отведено слишком мало мест в Влкруге избранныхВ» в новом Влмировом государствеВ». С утратой своей геополитической роли те и другие остались без идеологической основы своего существования, а значит тАУ без эффективной стратегии.

Анализ крупнейших противоречий, порождающих устойчивые процессы социальной борьбы в мире и соответствующие интересы социальных групп в ней, показывает, что доминируют два явления:

тАУ рост противопоставления интересов узкого круга Влмировой элитыВ» (в интересах которой вёл свою длительную работу ФЦ) интересам подавляющей части населения планеты. Приэтом неспособность большинства человечества эффективно организоваться в своих интересах обеспечивается идущим духовным разгромом и деидеологизацией;

тАУ разделение и противопоставление тех, кто ещё недавно составлял ядро западной цивилизации, боролся под общими идейными ВлфлагамиВ», среди которых многие не осознавали реалий исхода этой борьбы, отсутствия для них достойного места в Влрядах победителейВ».

Следует дать короткую справку о классификации сил по духовным основаниям, поскольку именно этот аспект сейчас приобретает особое значение. В Влмировом государствеВ» ресурсы ведения противоборства не имеют государственной принадлежности, вне зависимости от частных признаков прав на неё. Их не имеет смысла противопоставлять в качестве ресурсов, определяющих потенциал противостоящих государств или их блоков. Участники противоборства разделяются по духовным и идеологическим признакам, которые отражают их социальные интересы. Каким образом они смогут использовать различные средства борьбы и ресурсы тАУ вопрос целесообразной стратегии. В едином Влмировом государствеВ» все средства борьбы и ресурсы принципиально досягаемы для использования любыми силами. Именно поэтому духовный аспект противоборства становится ведущим в оценке возможных вариантов исхода борьбы. Классификация духовных оснований действующих сил, понимание их взаимосвязи с заканчивающимся межцивилизацион-ным противостоянием по биполярной схеме, даёт основу для прогнозирования процессов формирования состава союзников и противников на новом этапе социальной борьбы.

Роль идеологических систем состоит, прежде всего, в том, чтобы организовать коллективную деятельность людей, обеспечить целесообразное управление их действиями.

Как отражаются представления об управлении обществом в идеологических системах, в социальном мировоззрении людей? Они выражаются в представлениях о справедливом общественном устройстве и системе общественных отношений, закреплённых в религиозных догмах и идеологических установках. Их совершенство для практического применения, внутренняя непротиворечивость, оцениваются по критериям единства и целостности системы взглядов.

Для того, чтобы построить единую и непротиворечивую систему взглядов на мир в целом, на природу и общество, требуется исходить из единого начала. В религиозной форме единое начало выражается в единобожии. В светской науке единое начало выражается в мировоззренческом представлении о единстве науки, о формировании знания на основе единого высшего обобщения. Сейчас таковым признаётся разрешение основного вопроса философии.

Главные идеологические позиции, существующие на основе единого начала (единобожия или единой науки), соответствуют фундаментальным способам управления, которые обеспечивают самоорганизацию общества для движения к определённой цели. Они лежат в основе социального мировоззрения. Существует три таких способа:

тАУ прямое формальное управление тАУ за счёт формально установленных системой государственного устройства органов управления;

тАУ прямое неформальное управление тАУ за счёт самодеятельно сформировавшихся органов управления, не установленных в формальной государственной системе управления;

тАУ косвенное управление тАУ за счёт влияния на состояние элементов социальной системы (граждан, их социальных групп), а через это тАУ на мотивацию действий всех органов управления и объектов социального управления.

Впервые последовательные сторонники каждого из указанных способов управления объединились в трёх древнееврейских сектах, возникших около 150 лет до нашей эры. Это стало естественным следствием принятия единобожия, утверждения единого начала в системе воззрений на мир. Формирование единых представлений об управлении обществом в целом закономерно привело к выделению фундаментальных способов этого в достаточно чистом виде. Соответственно порядку перечисленных способов управления, их сторонники носили название саддукеев, фарисеев и ессеев.

В обществе всегда существует управление каждым из этих способов. В мировой истории можно найти множество примеров их комбинированного применения в теории и практике государственного строительства. Однако во всех случаях это происходило за счёт придания приоритета одному из способов, распространения его в том числе и на те сферы, где он неэффективен. Это отражало интересы отдельных социальных групп, классов, порождало дисгармонию общественных отношений и социальные конфликты. Гармоничное сочетание, непротиворечивое взаимодополнение этих способов управления соответствует цельной Идее, цельной духовности. Но пока ещё человечество не овладело цельной духовностью, и не было ещё государства, в котором бы она торжествовала. В движении к этому состоит сущность крупного этапа развития человеческого общества, сущность нашей эры.

Охарактеризуем вышеуказанные три фундаментальные позиции социального мировоззрения:

1. Саддукейская позиция тАУ мировоззрение административного всевластия, всевластия официальных государственных органов. Это -приоритет прямого управления официальными, по закону утверждёнными руководителями всем обществом. Именно они обладают главной инициативой в определении целей управления и способов достижения этих целей. Это мировоззрение в различной форме и в различной степени отражено в католических, конфуцианских, фашистских, абсолютистских, автократических, христианско-социалистических взглядах, идеологии цезаризма, в любых других формах административно-номенклатурной идеологии, в раннем масонстве.

Эти взгляды предполагают коллективизм, обеспечение общих интересов, поскольку без существования государства, объединяющего действия народа в интересах выживания, не может существовать и административная система, административная элита. Но административная элита, при такой системе взглядов, является безусловно господствующей, занимающей особое положение социальной группой. Поэтому у неё существуют и частные, элитарные интересы, соответствующие им взгляды. Приоритеты общих и частных интересов соседствуют здесь в сложном переплетении.

2. Фарисейская позиция тАУ мировоззрение всевластия неформальных (ВлтеневыхВ», клановых) лидеров и самодеятельно возникших органов управления. Главной инициативой в определении целей управления и способов их достижения обладают клановые руководители. Это те, кто сосредоточил в своих руках наиболее эффективные средства воздействий на общество и его официальных руководителей. Это тАУ прямое управление. Самодеятельно возникшие структуры тАУ это финансово-политические группировки, партии, союзы, кланы и тайные общества, иные общественные объединения. Фарисейское мировоззрение отражено в иудейских, протестантских, сионистских, либерально-демократических и христианско-демократических взглядах, в троцкистской идеологии, в клановой, в том числе тАУ криминально-клановой, мафиозной идеологии, а также в идеологии большей части современного масонства. Здесь утвердилась идея незыблемости основного механизма неформальной, ВлтеневойВ» власти в обществе тАУ власти денег, приоритета экономического способа управления обществом, торжества коррупции. А отсюда тАУ незыблемость права частной собственности на средства производства и финансовые средства, права их передачи на родовой основе, по наследству.

Здесь отдаётся приоритет частным интересам над общими, индивидуализму.

3. Ессейская позиция тАУ мировоззрение приоритета всенародного косвенного управления всеми формальными и неформальными структурами прямого управления. Выбор целей общественного управления подчинён общенародным, а не отдельным, социально-групповым интересам. Этому подчиняется деятельность всех формальных (официальных, государственных) и неформальных (ВлтеневыхВ», самодеятельных) органов управления. Данное мировоззрение отражено в ортодоксально-христианских и православных взглядах, в мусульманских взглядах, в ессейско-гностических взглядах, ставших предтечей православно-коммунистических (в отличие от троцкистско-коммунистических) взглядов. Здесь утверждается право обретения функций управления для любого представителя народа лишь на основе твёрдости ессейских убеждений и нравственных качеств (обобщённо отражённых в 10 заповедях Закона Божьего, и сходно по содержанию тАУ в коммунистическом Моральном кодексе), таланта и знаний, жизненного опыта и личных достижений, трудолюбия и мужества в борьбе.

Здесь существует приоритет общих интересов над частными, коллективизм.

На перечисленных духовных основаниях постепенно формировались крупнейшие социальные общности людей, вплоть до цивилизаций, оказавшихся в геополитическом противостоянии по биполярной схеме. Охарактеризуем взаимосвязь геополитического и духовного противостояния.

Постепенно развивалась взаимосвязанность мира, в том числе товарообмен, производственная кооперация, транспорт, средства связи и многое другое. Причины противостояния людей в процессе этого объединения мира многочисленными связями поднимались от простых, от частных к всё более крупным, сложным, общим. В конце концов, в центре противоречий оказались самые главные проблемы, отражающие сущность функционирования общества в целом. С точки зрения практики осуществления жизненных функций общества, таким основным противоречием является противоречие между системой производства и системой распределения всего произведённого3.

Указанное противоречие нашло своё выражение на глобальном уровне. Высший, всеобщий характер противоречия и глобальность процессов его разрешения, в наступившей острой фазе, определяют тотальность влияния этого на все стороны повседневной жизни людей.

Суть различий морской и континентальной цивилизаций достаточно проста. В морской цивилизации господствуют те, кто находится в сфере распределения товаров, сырья, знаний и достижений науки, культурных и иных ценностей, те, кто ими торгует. В торгашеской цивилизации главное тАУ деньги, это есть власть капитала, власть Влзолотого тельцаВ». Отсюда и их духовность, и их мораль, и общество, где всё продаётся и покупается, без совести и чести.

Господствующие в таком обществе сами ничего не производят, а господство даёт бесконтрольность. Поэтому существование этой цивилизации неразрывно связано с внутренним и международным грабежом, когда есть бессовестно ограбляемые граждане, социальные группы и слои, целые народы, а с другой стороны тАУ мастера Влотъёма денегВ». Своё название морская цивилизация получила потому, что в своё время морской транспорт был главным в обеспечении глобального обмена, в формировании глобальных путей распределения товаров и достижений в разных сферах, многого из произведённого всем человечеством. Контроль над морем означал контроль над международным распределением. Поэтому точнее было бы назвать морскую цивилизацию Влцивилизацией распределенияВ», но на деле сложилось иначе.

Если морская цивилизация есть цивилизация распределения, то континентальная тАУ это цивилизация созидания. Созидательные процессы в разных сферах тАУ в промышленном и сельскохозяйственном производстве, в науке, культуре и так далее тАУ в основном сосредоточены на суше. Отсюда исторически произошло название континентальной цивилизации. Любой созидательный процесс требует объединения людей в коллективы, действующие винтересах достижения общих целей. И чем выше развитие общества, тем более высокий, разносторонний коллективизм ему необходим.

Подчеркнём, что в любой цивилизации существует производство и распределение. Речь здесь идёт лишь о приоритетах, о том, что является главным, что создаёт основу существования цивилизации, что порождает систему отношений в ней.

Центром морской цивилизации являются США. Центром континентальной цивилизации является Россия. По многим причинам, обстоятельно исследованным учёными-геополитиками, она никому не может передать эту свою роль. Победа или поражение здесь будет иметь определяющее значение для судеб всех народов мира, поскольку это определит систему общественных отношений, которые будут существовать на планете. Это определит, на какой духовной основе тАУ индивидуализма или коллективизма тАУ будут строиться общественные отношения.

Приведённые исходные представления признаются практически всеми учёными-геополитиками, в том числе в России и на Западе. Признаётся также и то, что разрешение межцивилизационного противоборства произойдёт через разрушение одной из цивилизаций и через поглощение её остатков другой. Противоречия между ними неустранимы, и никакой ВлконсенсусВ» здесь невозможен, Речь идёт лишь о возможных сценариях глобализации, об её исходе, а не о предотвращении её самой.

Международны

Вместе с этим смотрят.

Наряду с позитивными переменами глобализация со временем обнаруживает и все больше своих отрицательных черт. Зачастую резкой критике подвергается влияние процессов глобализации на сферу духовной культуры. Нередко можно услышать предостережения об опасности «макдоналдизации», обезличивающей унификацию национальных культур.

Плоды глобализации в сфере культуры действительно оказываются достаточно разнообразны. Например, благодаря развитию коммуникаций и телевещательных сетей сегодня миллионы людей в различных частях земного шара могут увидеть открытие Олимпийских игр, прослушать или посмотреть модную театральную постановку, премьеру оперы или балетного спектакля, стать участниками виртуальной экскурсии по Эрмитажу или Лувру. Вместе с тем те же технические средства доставляют многочисленной аудитории и совсем иные образчики «культуры»: непритязательные видеоклипы, скроенные по одним и тем же лекалам боевики, назойливую рекламу. Дело даже не в том, что подобная продукция не демонстрирует высокого качества. Главная ее опасность в том, что она оказывает унифицирующее влияние, навязывает определенные модели поведения, стиль жизни, часто не соответствующие или даже противоречащие существующим в том или ином обществе ценностям.

Однако наибольшее беспокойство вызывает, как правило, вопрос о неравномерности процесса глобализации. Парадокс глобальной экономики состоит в том, что она не охватывает все экономические процессы на планете, не включает все территории и все человечество в работу своих отлаженных экономических и финансовых механизмов. В то время как ее влияние распространяется на всю планету, ее фактическое функционирование и соответствующие глобальные структуры относятся только к сегментам экономических отраслей, к отдельным странам и регионам мира в масштабах, напрямую зависящих от специфического положения страны, региона (или отрасли) в международном разделении труда. В результате в рамках глобальной экономики сохраняется и даже углубляется дифференциация стран по уровню развития, воспроизводится фундаментальная асимметрия между странами по степени их интеграции в мировую экономику и конкурентному потенциалу.

Плодами глобализации в полной мере могут воспользоваться в основном развитые страны Запада. Так, на фоне активного расширения международной торговли доля развивающихся стран в стоимости мирового экспорта упала с 31,1 % в 1950 г. до 21,2 % в 1990 г. и сохраняет тенденцию к снижению. Как отмечал в этой связи известный испано-американский социолог Мануэль Кастельс: «Глобальная экономика характеризуется наличием фундаментальной асимметрии между странами по уровню их интеграции, конкурентному потенциалу и доле выгод от экономического роста. Эта дифференциация простирается и на регионы в пределах каждой страны. Следствием этой концентрации ресурсов, динамизма и богатства на некоторых территориях является сегментация мирового населения... в конечном счете ведущая к глобальному росту неравенства». Возникающая глобальная экономическая система оказывается одновременно высоко динамичной, избирательной и крайне нестабильной.

В глобальном масштабе возникают новые линии разлома и разобщения стран и народов. Происходит глобализация неравенства. Большинство стран афроазиатского мира осталось в тисках экономической отсталости, является зоной экономических, политических, идеологических, этнических и социальных конфликтов и потрясений. На протяжении ХХ столетия уровень жизни и среднегодовой доход на душу населения в странах третьего мира на порядок отставали от соответствующих показателей в развитых странах. Показательно при этом, что в 1 980-1990-х гг. этот разрыв имел тенденцию к увеличению. Это позволяет говорить об усилении тенденции к расширению разрыва между развитым центром и периферией мировой хозяйственной системы. Уже за 1980-е гг. число стран, относимых ООН к наименее развитым, возросло с 31 до 47.

Наиболее тревожной тенденцией в этом смысле становится появление «глубокого Юга», или стран четвертого мира, которое свидетельствует о реальной опасности полной деградации ряда государств, способных вообще утратить способность к поддержанию основных своих функций в результате постоянного сокращения бюджетных расходов на элементарное воспроизводство социальной инфраструктуры и населения. Парадокс в том, что при всем своем планетарном характере глобальная экономика (во всяком случае, на современном этапе ее развития) стимулирует увеличение числа государств и регионов, выключенных из процессов глобализации.

Таким образом, последствия глобализации оказываются весьма противоречивыми. С одной стороны, очевиден рост взаимозависимости различных стран и регионов мира.

С другой стороны, глобальные проблемы, геоэкономическое соперничество - перманентное состязание, цель которого - улучшить на мировом рынке «турнирное положение» своей страны, создавая условия для непрерывного и достаточно динамичного экономического роста. Происходит перманентная борьба за максимизацию ресурсов и возможностей в условиях глобализации. Невозможно взять паузу, просто на некоторое время выйти из игры - из нее можно только «выпасть». Это порождает лишь одну реальную альтернативу, стоящую перед каждой из стран: либо динамичное опережающее развитие, либо упадок и маргинализация.

Основные понятия: глобализация.

Термины: маргинализация, геоэкономика, ВВП, ВТО, МВФ.

Понятие глобализации

Многообразие определений глобализации. Термин «глобализация» появляется в 1980-е гг. в Гарвардской школе бизнеса и связывается с глобальной деятельностью транснациональных корпораций (ТНК). Экономическое основание рождение термина «глобализация» не случайно. Формирование глобального сообщества, действительно, начинается с динамичных изменений в экономической сфере. Активность в этой области настолько превосходит все другие, что нередко глобализация отождествляется со становлением глобальной экономики. Данный подход особенно характерен для ученых-экономистов. Так, отечественный экономист В. Оболенский, хотя и признает, что феномен глобализации выходит за чисто экономические рамки и оказывает влияние на все сферы общественной жизни, все же отмечает, что количественным показателем глобализации является опережающие динамику производства темпы роста международного обмена товарами, услугами, капиталом, а качественный показатель состоит в усилении взаимосвязи и взаимозависимости между национальными хозяйствами 12 .

В то же время глобализация включает в себя множество аспектов, среди которых - международная торговля, телекоммуникации, международные финансы, деятельность транснациональных корпораций, техническое и научное сотрудничество, культурный обмен новых типов и масштабов, миграция и потоки беженцев, отношения между бедными и богатыми странами мира и т.д. В связи с этим существует и много определений глобализации. Вот некоторые из них. «Чаще всего глобализацию связывают с качественно новыми условиями интегрированности, целостности и взаимозависимости мира… Во многом нынешний этап глобализации сводится к своеобразному дополнению взаимозависимости усиливающейся транснационализации хозяйственной, информационной и других видов деятельности» (Ю.Е.Федоров). Новое качество бытия обусловливает «понимание глобализации как комплексного геоэкономического, геополитического и геогуманитарного явления, оказывающего мощный демонстрационный эффект на все стороны жизнедеятельности вовлекаемых в этот процесс стран» (А.Г.Володин, Г.К.Широков). Есть и такая трактовка: «Глобализация – развитие экономической и политической взаимозависимости стран и регионов до такого уровня, на котором становится возможной и необходимой постановка вопроса о создании единого мирового правового поля и мировых органов экономического и политического управления» (В.В.Михеев). Наконец, «глобализация – процесс сочленения различных компонентов человечества в ходе его эволюции в противоположность процессу дифференциации человечества» (М.А.Чешков).

Если попытаться обобщить признаки глобализации как одной из ведущих тенденций мирового развития, то можно обозначить шесть основных взаимозамкнутых явлений и процессов:

1) объективное повышение проницаемости межгосударственных перегородок, выражающееся в феноменах «преодоления границ» и «экономического гражданства»;

2) резкое возрастание объемов и интенсивности трансгосударственных, транснациональных перетоков капиталов, информации, услуг и человеческих ресурсов;

3) массированное распространение западных стандартов потребления, быта, само- и мировосприятия на все другие части планеты;

4) усиление роли вне-, над-, транс-, и просто не-государственных регуляторов мировой экономики и международных отношений;

5) форсирование экспорта и вживление в политическую ткань разных стран мира тех или иных вариаций модели демократического государственного устройства;

6) формирование виртуального пространства электронно-коммуникационного общения, резко увеличивающего возможности для социализации личности, то есть для непосредственного приобщения индивида в пассивном и интерактивном качествах к общемировым информационным процессам, независимо от его местонахождения 13 .

В качестве общего знаменателя приведенных определений глобализации можно выделить ключевой термин, определяющий ее суть. Это - «взаимозависимость» государств и обществ. В свою очередь взаимозависимость подразумевает два явления – взаимосвязанность (переток капиталов, услуг, информации, человеческих ресурсов) и взаимоуязвимость (зависимость состояния одних стран и регионов от процессов, протекающих в других странах и регионах).

Общие характеристики глобализации. Простой обзор проявлений глобализации позволяет подразделить их на материальные (объективные) и виртуальные (манипуляционные). К первым относится все, что каcается реального движения финансовых потоков, трансферта технологий, товаров и услуг, массовых миграций, строительства глобальных информационных сетей и т.п. Ко вторым – содержательное наполнение этих сетей, формирование и продвижение предназначенных международному общественному мнению политико-психологических установок. К последним относятся западные ценности и образцы жизнедеятельности, что изначально предполагает наличие потенциала конфликтности в феномене глобализации. Таким образом, глобализация – «это не только то, что существует на самом деле, но и то, что людям предлагают думать и что они на самом деле думают по поводу происходящего и его перспектив» 14 . Очевидно, что последнее уточнение представляется чрезвычайно важным, учитывая, что процессы глобализации воспринимаются в мире неоднозначно. Если материальные проявления глобализации не вызывают сомнения, так как они ежечасно подтверждаются жизненной практикой, то апелляция к западной составляющей глобализации, созвучной с тезисом вестернизации (распростра

нения западных ценностей и образа жизни), не кажутся ни безупречными, ни единственно возможными вариантами понимания действительности.

Сопоставление теоретически обозначенных черт глобализации с реальной действительностью позволяет сделать вывод о том, что глобализация – это новое качественное состояние мира и в меньшей степени его количественная характеристика. Другими словами, те процессы, о которых говорится в определениях глобализации, в значительно большей степени касаются развитых регионов мира, в то время как они почти обошли стороной «глубокую Периферию». Глобализация – очень неравномерный процесс. Так, две соседние африканские страны зачастую имеют телефонную связь через Лондон или Париж. Иностранные инвестиции обходят эти государства стороной, а к населению не только не применимо понятие «глобальная социализация», но подчас оно совершенно не осведомлено о жизни в соседней стране, ограничивая рамки своего кругозора информацией о жизни соседних племен.

В условиях глобализации нация-государство перестает выступать в качестве единственного субъекта, монопольно интегрирующего интересы крупных общностей и представляющего их на международной сцене. ТНК с их полиэтническим персоналом, международные профессиональные сообщества, неправительственные организации, неформальные группы по интересам, возникающие на базе Интернета, играют возрастающую роль в мировой политике и экономике. В различных сферах деятельности стараниями наиболее энергичных и хорошо подготовленных людей появляются многочисленные формальные и неформальные объединения «граждан мира», которые полностью или частично ускользают из-под контроля «своего» государства.

Однако списывать со счетов нации-государства как основных субъектов мировой политики преждевременно. Утратив былую монополию в сфере международных отношений, они остаются ключевыми игроками на этом поле.

Что касается внутренней политики государств, то тут надо отметить, что меняются методы, с помощью которых они выполняют свои экономические и социальные функции. В условиях растущей взаимозависимости национальных экономик, информационной революции и либерализации трансграничных потоков товаров, услуг, капиталов и людей нарастающая экзогенная уязвимость требует повышенной защиты общенациональных интересов. Это противоречие находит свое решение в том, что наблюдавшееся в последние десятилетия «количество» государственного вмешательства в экономику сменилось повышением его «качества». В частности, правительства развитых, и (в меньшей степени) развивающихся стран переходят ко все более сложным методам макроэкономического регулирования, связанного, прежде всего, с внешнеэкономическими аспектами – валютным курсом, платежным балансом, таможенной политикой и т.д. Правительства развитых стран активно защищают деятельность своего капитала за рубежом.

Ахиллесова пята глобализации – система мироуправления, политические структуры. Не впадая в утопии вроде мирового правительства, можно смело сказать: даже первые шаги по пути глобализации требуют качественно более высокого уровня управляемости общественными процессами. Нельзя строить будущее с политическим инструментарием прошлого. Те средства контроля, координации, управления, которые веками создавались на национальном уровне, явно утрачивают эффективность в глобализирующемся мире. Для того чтобы совладать со стихией общественных процессов, их надо дополнить какими-то наднациональными системами управления. Пока же можно констатировать, что мир в условиях глобализации стал более хаотичным, чем в прошлом, в период стабильного существования Вестфальской государственно-центричной системы.

По своей природе процесс глобализации не может быть бесконфликтным. Один из источников противоречий, порождаемых глобализацией – большие перепады потенциалов отдельных участников. Неравенство стартовых возможностей, предопределяющее распределение ролей, закладывает семена будущих конфликтов между выигравшими и проигравшими от глобализации. Поляризующий эффект современной глобализации во многом обусловлен неолиберальной политикой западного мира. Сделав ставку на беспрепятственное перемещение капитала, неолиберализм закрепляет неравенство между регионами мира.

Другой источник конфликтогенности – коренное различие в образе жизни, в отношении к различным сторонам бытия, в ценностных установках. Сегодняшняя глобализация – в основном детище Запада, прежде всего США. Поскольку западная цивилизация представляет собой небольшую часть населения Земли, многое в развитии глобализационных процессов вызывает справедливые протесты и нарекания остального мира.

Этапы глобализации

С какого времени можно говорить о выходе некоторых общественных связей и функций за пределы национальных государств как о феномене глобальном, а не просто международном? Является ли нынешняя глобализация прямым продолжением интернационализации капитала, начало которой отнесено французским историком Ф.Броделем к XVI-XVIIстолетиям и которую он назвал процессом создания «мировой экономики» вокруг некоторых центров становления европейского капитализма (Генуя, Голландия, Англия). Так считает, например, французский профессор-географ О.Дольфюс 15 . Схожей точки зрения придерживаются и некоторые другие ученые – Б.Бади 16 , В.И.Кузнецов. Последний пишет: «Глобализация – не линейный процесс. Она развивается волнообразно и прошла уже не один этап: от периода Великих географических открытий и создания испанской и португальской колониальных империй, от капиталистической колонизации мира вXIXстолетии до постсоциалистического преодоления последствий холодной войны» 17 . В данном рассуждении привлекает то, что его автор не рассматривает глобализацию как что-то принципиально новое в истории, рожденное событиями последних десятилетий, а также то, что процесс глобализации видится им как цикличный. Вот только возведение начала этого процесса к средним векам – довольно спорная позиция.

Pax Britannica – первый глобальный интеграционный цикл (середина XIX в. – 1914 г.). Более убедительной выглядит точка зрения, что «всемирная эпоха» в развитии цивилизации начала зарождаться с серединыXIXв., придя на смену «атлантической эпохе» 18 . Мировой рынок, действительно, начал складываться в эпоху Великих географических открытий, но только к началу 900-х гг. охватил весь мир. Практически весь мир оказался открытым для экономических связей. Европейский мир-экономика принял планетарный масштаб, он стал глобальным. В концеXIXв. сложилась система глобального капитализма 19 .

Экономические единство мира выросло из промышленной революции, в результате которой была создана первая в истории британская фабрично-заводская индустрия. Превращение Англии в «мастерскую мира» коренным образом изменило ее внешнеторговую политику. Анахронизмом стали пошлины на сырье и продукты питания – страна испытывала нехватку сырьевых ресурсов и продовольствия. С отменой хлебных законов в 1846 г. Великобритания, крупнейшая экономическая держава мира, отказалась от политики протекционизма. Началась эпоха «свободной торговли».

Снятие ограничений дало мощный толчок развитию всей международной торговли. Переход к «свободной торговле» даже называют первым в истории примером «шоковой терапии»: лишь за одно десятилетие сумма мирового товарооборота почти удвоилась, т.е. имело место скачкообразное ускорение роста мирового рынка. С середины XIXв. до начала Первой мировой войны в сфере международных экономических отношений преобладал либеральный мировой порядок. Мировая торговля росла в среднем на 3,4% в год, в то время как мировое производство – лишь на 2,1%. Если в 1850 г. доля экспорта из развитых стран (США, стран Западной Европы, Канады, Австралии) составляла чуть более 5% от их ВВП, то в 1913 г. – уже около 13%. Лозунги «интернационала» и «соединения» пролетариев всех стран, выдвинутые К.Марксом и Ф.Энгельсом в «Манифесте коммунистической партии» в 1848 г., отражали сущность новой эпохи.

С середины 1870-х гг. наряду с товарным экспортом, важное значение приобрел вывоз капитала. Переливы капитала из страны в страну стали одним из главных факторов мирового экономического развития. Так, до 10% населения Франции владело русскими облигациями. В России около трети акционерного капитала принадлежало иностранцам, в частности немцам. «Великая эпоха» международных заимствований закончилась в 1914г.

Показательно, что глобализационные фактор проявляли себя и в других сферах, кроме экономики. Исследования, проведенные К.Дойчем, показали, что доля международной корреспонденции относительно внутригосударственных почтовых отправлений в начале 1950-х гг. была значительно ниже, чем в 1913 г., и несколько ниже, чем в 1880 г., то есть во времена Карла Маркса 20 .

На гребне переселенческой волны, высоко поднявшейся в середине XIXв., мир вступил в новое столетие. В 1880-е гг. в США переехали 7% жителей Скандинавии, более 6% населения Италии переселилось сюда только в канун Первой мировой войны. Перед войной рабочие, родившиеся в США, не составляли и половины всего рабочего класса страны. Паспорта и разрешения на трудоустройство иностранцев не требовались.

Ощущение единства, целостности мира, присущее античности и эпохе Возрождения, вернулось к человеку 900-х гг. С 1896 г. проводятся Всемирные олимпийские игры. С 1901 г. присуждаются международные Нобелевские премии. В 1887 г. был создан язык международного общения – эсперанто. Своего расцвета система глобального капитализма достигла к 1910 г. Примерно 89% населения Земли проживало в странах с конвертируемой валютой. Мир был открыт для коммерсантов и путушественников. «Житель Лондона мог заказать по телефону…разнообразные товары со всего мира…, мог рискнуть своим состоянием, вложив день в природные ресурсы и предприятия в любом конце света… Ему был обеспечен недорогой, комфортабельный и беспрепятственный проезд в любую страну и природную зону…Но, самое главное, он считал такое положение вещей естественным, неизменным и постоянным. Интернационализация общественной и экономической жизни была абсолютной», - писал позднее Кейнс 21 . Август 1914 г. поставил точку в истории «PaxBritannica».

Глобальная дезинтеграция (1914 г. – 1945 г.). Всякая серьезная и продолжительная война, писал в концеXIXв. В.С.Соловьев, неизбежно сопровождается величайшими экономическими потрясениями, которые, при теперешней связи частей всего Земного шара, будут потрясениями всемирными. Развал системы свободной торговли начался в годы Первой мировой войны с введением ограничений, свойственных экономике военного времени, и усилением автаркических процессов. С точки зрения экономической историиXIXв. закончился в 1914 г.

Система международного разделения труда, начиная с 1914 г., подвергается сильнейшим потрясениям. Первая мировая война частью разорвала, частью дезорганизовала международные экономические связи. Их восстановление после войны протекало с величайшими трудностями. Великая Депрессия 1929-1933 гг. знаменовала начало новой дезорганизации мирового хозяйства. В торговой политике большинства государств резко усиливаются тенденции протекционизма, экономического национализма. Распространяется тенденция – возможно больше обходиться продуктами собственного производства, возможно меньше зависеть от импорта. В 1938 г. зависимость экономики развитых стран от внешней торговли была более чем в 1,5 раза ниже по сравнению с 1880 г. и лишь на 20% выше уровня 1850 г. В европейских странах была введена система выдачи разрешений для трудоустройства иностранцев, которая в целом имела запретительный характер. Для зарубежных поездок стали необходимы паспорта, распространенные прежде лишь в России и Оттоманской империи. Вторая мировая война расстроила мировые экономически связи еще в большей степени, чем Первая.

«Великий раскол» в мировом хозяйстве имел и глубинные причины, связанные со сменой технологических укладов. В старопромышленных странах (Великобритания, США, Германия, Дания, Нидерланды, Швейцария) закончилась эпоха железнодорожного строительства. В прошлое ушла целая эпоха, когда железные дороги были «наиболее наглядными показателями развития…буржуазно-демократической цивилизации» (В.И.Ленин). Новый циклический подъем мировой экономики Н.Д.Кондратьев связывал с автомобильной промышленностью, который, несмотря на то, что Фордовский конвейер заработал в 1913 г., начался значительно позже – после Второй мировой войны. Все это свидетельствовало о том, что в межвоенный период мировая экономика вступила в «переходный возраст», когда старые движущие силы развития и глобальной интеграции, порожденные первой промышленной революцией, себя исчерпали, а новые (в том числе автомобилизация, переход с угля на нефть и т.д.) еще не заработали в полную силу.

Британия перестала быть «менеджером» глобальной экономической системы, а Соединенные Штаты еще не были готовы взять на себя глобальное лидерство. Когда система начала распадаться в начале 1920-х гг., никто не чувствовал себя ответственным за происходящее и ничего не было сделано, чтобы предотвратить бедствия конца 1920-х – 1930-х гг.

Второй глобальный интеграционный цикл (с 1946 г.). Второй глобальный интеграционный цикл вырос из второй промышленной (технологической) революции, которая породила такие отрасли, как автомобилестроение, нефтедобыча и нефтепереработка, которые во второй половине ХХ в. стали главной движущей силой международного разделения труда. В конце ХХ в. сырая нефть, автомобили и нефтепродукты – три важнейшие товарные группы в мировой торговле, на которые приходилось около 25% мирового экспорта. Важнейшей основой современной глобализации стали также новейшие информационно-коммуникационные технологии, получившие широкое распространение начиная с 1990-х гг.

После Второй мировой войны многое в мировой экономике пришлось начинать с чистого листа. В конце XIXв. международные потоки товаров, капитала и рабочей силы были во многих отношениях более интенсивными, чем в 1950-е гг. В начале 1960-х гг. перспективы глобализации оценивались весьма пессиместично. По всей вероятности, мир уже не вернется к тому «нормальному» положению, которое существовало до 1914 г., писали в 1961 г. К.Дойч и А.Экстайн 22 .

Международное разделение труда и удельный вес внешней торговли в мировой экономике были восстановлены только в первой половине 1970-х гг. Промышленно развитые страны вернулись на уровень 1913 г. по доле товарного экспорта в ВВП. ТНК снова «вошли в моду» - их влияние на мировую экономику стало по-настоящему значимым. Показательно, что только в четвертом издании известной книги Ч.Киндльбергера «Международная экономика», вышедшем в 1968 г., автор впервые уделил внимание прямым иностранным инвестициям. В 1974 г. при ООН были созданы Комиссия по транснациональным корпорациям и Центр по ТНК, что стало свидетельством признания мировым сообществом растущей роли ТНК в мировой экономике. Впрочем, совокупный объем прямых иностранных инвестиций в процентах к валовому мировому продукты был восстановлен на уровне 1913 г. только в начале 1990-х гг.

«Менеджером» второй глобализационной волны стали Соединенные Штаты. Это не удивительно, если учитывать, что на их долю в середине ХХ в. приходилось 80% мирового товарооборота. Они инициировали массированную экономическую поддержку разоренной Второй мировой войной Западной Европе в рамках плана Маршалла, что позволило быстро активизировать экономические отношения между ними. По инициативе и при всяческой поддержке США были созданы глобальные экономические организации – ВТО, МВФ, Всемирный Банк, ставшие отличительной особенностью нынешнего этапа глобализации. Их создание явилось признанием того факта, что мировая торговля и мировые финансовые отношения достигли такого уровня развития, что нуждаются в глобальном регулировании.

Впрочем, роль США в качестве главного «глобализатора» не столь однозначна. Как это ни парадоксально, Соединенные Штаты в определенном смысле являются и тормозом глобализации. В конце ХХ в. четвертая часть мирового хозяйства «помещается» в США – наиболее экономически самодостаточной, «автаркичной» из развитых стран. По образному выражению П.Кругмана, «корпорация «USA» даже после глобализации продает почти 9/10 своей продукции собственным рабочим и акционерам».

Есть и другие ограничения, накладывающиеся на процесс глобализации. На предприятиях, контролируемых иностранным капиталом, в Японии производится менее 1% промышленной продукции страны. Наряду с США Япония имеет самые низкие среди высокоразвитых стран душевые показатели товарного экспорта и внешнеторгового оборота. Процессы регионализации мировой экономики также работают против глобализации. Экспорт товаров из ЕС (за вычетом внутрирегиональных поставок) равняется всего 9% его ВВП. Другими словами, «Соединенные Штаты Европы» в известном смысле являют собой пример такого же «автаркичного» образования, как США и Япония.

Таким образом, современная открытость мировой экономики не является уникальной и беспрецедентной. Лев Гумилев писал об «аберрации близости», нарушающей масштабность явлений, при которой недавние события представляются значительнее давнишних. Следует признать, что сегодня мир переживает «второе рождение» глобального капитализма и экономического (и не только) единства.

Однако, вполне вероятно, учитывая прошедшие циклы глобализации, что современная беспрецедентная открытость обществ и экономик обратима. «Перед всяким кризисом непременно бывает бум» (Дж. Сорос). Как было показано, периоды интеграции сменяются периодами дезинтеграции. Эти смены происходят в длительные временные сроки и, как правило, связаны с «генеральными» изменениями в характере развития экономики, вызванными, например, научно-технической революцией и связанными с ними коренными изменениями в характере производства или энергетического обеспечения нашего мира.

Противоречия глобализации

Социально-экономические противоречия. Большинство отечественных и многие зарубежные ученые соглашаются в том, что глобализация представляет собой крайне противоречивое явление, порождающее глубокие социально-негативные процессы в мировом социуме. В наиболее тяжелом положении в условиях современной глобализации оказались страны, отставшие в своем развитии. Российские авторы, говоря о громадной разнице в уровнях развития передовых и развивающихся стран, оперируют выразительным образом «расколотой цивилизации». «Итог ХХ столетия, почувствовавшего вкус земного изобилия, познавшего вкус «позолоченного века», века научно-технического прорыва и интенсивнейшего прорыва производительных сил общества, - пишет А.И.Неклесса, - итог этот в общем и целом все же неутешителен: на пороге третьего тысячелетия существования современной цивилизации социальное расслоение на планете Земля не уменьшается, а растет» 23 .

Характеризуя условия существования в бедных странах Третьего мира, ученый пишет, что около миллиарда людей там оторваны от производительного труда: 150 млн – безработные, более 700 млн – частично занятые, неопределенное, но значительное число вовлечено в криминальную деятельность. Миллиард – неграмотно (2/3 из них – женщины). Почти каждый третий житель Земли все еще не пользуется электричеством, 1,5 млрд не имеют доступа к безопасным источникам питьевой воды. Все это порождает социально-политическую напряженность. Количество эмигрантов и жертв межэтнических конфликтов стремительно возрасло с 8 млн человек в конце 1970-х гг. до 23 млн человек к середине 1990-х гг. Еще 26 млн человек являются временными переселенцами. Эти факты дают основание говорить об «органической недемократичности глобального универсума, его…сословности» 24 . Другой отечественный ученый В.Л.Иноземцев считает, что вопрос о влиянии глобализации на проблемы мирового неравенства, масштабы которого представляют собой едва ли не главную угрозу стабильности существующего мирового порядка, столь же значим для современных ученых, как и пресловутый основной вопрос философии.

Конечно, сама по себе глобализация не является причиной социально-экономического неравенства в мире и неравномерности развития регионов, которые существовали всегда и имеют непреходящий характер. Но нынешняя неолиберальная модель глобализации способствует консервации негативных тенденций в мировой экономике и их усилению. В обобщенном виде основные черты неолиберальной глобализации представляют собой следующее:

акцент на форсированной гомогенизации (на жесткой монетаристской основе) механизмов хозяйственного регулирования стран, входящих в мировое хозяйство;

провозглашение основным, если не единственным регулятором развития стихийного рыночного механизма;

рассмотрение национально-хозяйственного комплекса, суверенитета, отчасти даже государства как отмирающих категорий; их быстрейшее преодоление преподносится как залог успеха;

направление главных усилий на ослабление хозяйственной роли государства, на либерализацию и дерегулирование 25 .

Основная опасность неолиберализма заключается в том, что периферийные страны лишаются возможности государственными мерами защищать себя от деструктивных сил рыночной стихии, от экспансионистских поползновений более могущественных конкурентов, от разрушительных финансовых и экономических кризисов. Такая модель не может обеспечить устойчивого и рационального развития отсталых стран. Неолиберальная модель нарочито не считается с социально-экономической и политической средой, в которой предстоит существовать.

При этом характерной особенностью пропаганды и практики неолиберализма является двойной стандарт. Агенты неолиберализма навязывают развивающимся странам наиболее радикальные рыночные концепции, далеко не всегда считая их обязательными для себя. Вся предшествующая история говорит о том, что в случае разгула рыночной стихии западные общества вводили те или иные формы регулирования, которые делали рынок более цивилизованным, например, банковское и антитрестовское законодательство в США в конце XIXв., кейнсианские рецепты после кризиса 1929-1933 гг. и Второй мировой войны и т.д. В настоящее время при всех разговорах об ослаблении роли государства на деле в экономике западных стран наблюдаются совершенно иные процессы. Происходит не свертывание экономической роли государства, а изменение его хозяйственных функций в сторону более активного участия в борьбе за мирохозяйственные позиции. Характерно высказывание органа деловых кругов США журнала «Форчун»: «…когда американский бизнес говорит о капитализме, он имеет в виду свободные рынки у всех, кроме себя» 26 . Развивающимся же странам неолибералы отказывают в праве регулировать рыночную стихию. Такую модель глобализации можно назвать экстравертным либерализмом, который нацелен на либерализацию не собственного, а зарубежного рынка.

Чтобы лучше уяснить причины формирования именно такой модели глобализации, уместно вспомнить, что переход стран экономического авангарда в постиндустриальную фазу развития сопровождался замедлением темпов его роста, которое не приостановлено до сих пор. Если в 1960-е гг. на завершающей стадии индустриализации среднегодовые темпы прироста их совокупного ВВП составляли 5%, то в 1990-е гг. они снизились до 2,2 %. Выход из затянувшейся рецессии попытались найти на путях экономической либерализации мировой экономики, в том числе за счет «раскрытия» развивающихся экономик с их более дешевыми факторами производства (рабочая сила, ресурсы). Следовательно, глобализация – это и следствие падения прибыльности производства в развитых странах. Кроме того, важным фактором формирования неолиберальной модели глобализации явился фактор интересов транснационального капитала (ТНК), для деятельности которого сложились благоприятные политические условия после крушения колониальной системы. Экономические же интересы ТНК в этих условиях были связаны с «перешагиванием» через таможенные тарифы новых независимых государств – бывших колоний, чему как раз способствовали требования «капитанов» неолиберализма.

Идейными вдохновителями неолиберальной глобализации являются крупный капитал, правительства развитых западных стран, прежде всего, США, а ее исполнителями - перекомплектованные и доукомплектованные кадрами неолибералов МВФ, МБРР и ГАТТ/ ВТО.

Особенно показательна в этом плане политика МВФ. Вместо первоначальной ориентации на поддержку деятельности государств по возмещению «провалов» рынка, обусловленной уроками Великой Депрессии, в соответствии с так называемым Вашингтонским консенсусом (неформальное соглашение о принципах деятельности между МВФ, МБРР и американскими финансово-экономическими кругами) о «правильной» политике в отношении развивающихся стран, МВФ направил основные усилия на то, чтобы активизировать там процессы приватизации и либерализации. Этот пресловутый консенсус исходил из оценки ситуации, сложившейся в странах Латинской Америки, которая имела мало общего с положением дел в других регионах развивающегося мира, где частный капитал далеко не приобрел самостоятельности и силы. При этом Вашингтонский консенсус практически игнорировал опыт самих лидеров техногенной цивилизации. Ведь наиболее продвинутые страны, включая США, развивали свои экономики, опираясь на вдумчивую выборочную защиту некоторых отраслей до тех пор, пока те не набирали достаточной силы для конкуренции с иностранными компаниями. Не менее вдумчиво и осмотрительно, сообразуясь с реальной экономической ситуацией, устранялись затем и другие ограничители рыночной конкуренции. Так, либерализация рынков капитала в западноевропейских странах началась только в 1970-х гг. Подобным путем шли и наиболее успешные из развивающихся стран, так называемые «азиатские тигры» - Тайвань, Южная Корея, Сингапур, Гонконг, Малайзия, Таиланд.

Крен в деятельности МВФ в сторону форсированного открытия слаборазвитых экономик не обеспечил динамизации затухающего роста лидеров техногенной цивилизации, зато во много осложнил положение ее аутсайдеров. Отнюдь не случайно, что наименьшие экономические потери среди стран, непосредственно затронутых азиатским кризисом 1997-1998 гг., понесла Малайзия, наотрез отказавшаяся следовать предписаниям МВФ. Характерно и то, что от кризиса практически совсем не пострадали КНР и Тайвань. Если «неуязвимость» КНР объясняется прежде всего сохранением, несмотря на сильное внешнее давление, полного контроля государства над всеми внешнеэкономическими операциями, то Тайвань устоял благодаря тому, что при проведении финансовой либерализации своевременно озаботился созданием новых и модернизацией традиционных рычагов стратегического финансового регулирования.

Ответ на вопрос, почему большинство развивающихся стран принимает условия МВФ и крупного западного капитала в целом, прост: приватизация и либерализация в большинстве стран проводится в условиях структурных кризисов в обмен на необходимую финансовую поддержку в виде льготных кредитов, реструктуризации внешнего долга, гуманитарной помощи и т.д.

Нельзя сказать, что развивающиеся страны вообще не получили выгод от подключения к транснациональным промышленным комплексам. Конечно, получили и немалые. Но эти выгоды значительно скромнее, чем у лидеров неолиберальной глобализации. Основные выгоды от глобализации по рецептам Вашингтонского консенсуса получили сами «глобализаторы». Развивающимся же странам, оказавшимся в роли «глобализируемых», достались, по существу, крохи с барского стола по принципу «на тебе, Боже, что мне не гоже». И это не досужие домыслы антиглобалистов, а реальный факт современной истории, зафиксированный в фундаментальном исследовании ЮНКТАД, включенном в традиционный доклад этой организации о мировой торговле и развитии 27 .

В последние годы в отечественной литературе можно встретить любопытные сравнения первой фазы глобализации конца XIX– начала ХХ вв. и современного ее этапа под углом зрения роли той роли, которую сыграли «глобализаторы» по отношению к «глобализируемым» странам. По мнению В.Л.Иноземцева, для первого (европейского) этапа глобализации была характерна определенная забота развитого центра о периферии. Именно колонизаторы положили начало тем отраслям промышленности и сельского хозяйства, которые подчас и сегодня остаются важнейшими для экономик стран периферии. Разработка алмазов в Африке, металлов в Латинской Америке, даже возделывание чая еа Цейлоне и выращивание каучуковых деревьев в Малайзии – все это последствие вмешательства европейцев. Потоки технологий, товаров, финансовых ресурсов и людей двигались из Европы в направлении мировой периферии, а не наоборот, как сейчас. На протяжении десятков лет европейцы прилагали гигантские усилия по переустройству периферии. Они следовали по пути тонкого политического лавирования и образования союзов с периферийными народами. Не идеализируя времена европейского колониального владычества, Иноземцев утверждает, что к началу ХХ в. европейцы были более способны конструктивно взаимодействовать с представителями иных культурных традиций, чем жители любого континента в любой иной период истории.

Американцы в конце ХХ в. предложили миру собственное видение глобализации, основанное на присущей им трактовке свободы и непоколебимой вере в оптимальный характер рыночного регулирования. Новый подход предполагает, что инкорпорирование периферийных стран в систему международного разделения труда может стать оптимальной стратегией их ускоренного развития. Однако подобный подход имеет изъяны и в скрытом виде содержит в себе все основные пороки современного этапа глобализации. «Современная глобализация кардинально отличается отвестернизации прошлых времен, - заключает Иноземцев. – Это движение ради движения, путь в никуда, попытка применить рыночные механизмы в деле преодоления хаоса, для чего эти механизмы на самом деле заведомо не приспособлены» 28 .

Социально-политические противоречия. Большинство исследователей глобализации отмечают, что ее «оборотной стороной» является процесс «регионализации» или «фрагментации», т.е. усиление социально-политической гетерогенности мира на фоне усиливающегося вестернизационного давления со стороны Запада. По замечанию М.Кастельса, «Эра глобализации экономики есть также эра локализации политики» 29 . Наблюдаются активные попытки разных народов и регионов отгородить себя от издержек глобализации путем поиска специфики своего региона, своей идентичности, что часто сопряжено с нарастанием конфликтов. Антиамериканские настроения растут по всему миру. Яркими примерами являются два региона – традиционно находившаяся в сфере влияния США Латинская Америка и мусульманский Восток. Такие латиноамериканские страны, как Венесуэла, Боливия и ряд других, все настойчивее стремятся выйти из-под влияния США, создать региональные структуры международного сотрудничества без американского участия и вопреки ему, найти альтернативу американскому капиталу в своих странах. Попытки Запада во главе с США «демократизировать» Ближний и Средний Восток, «ускорить» его прогресс «извне» лишь усиливают радикализацию мусульманских стран. Традиционное мусульманское общество сопротивляется любому внешнему давлению. Права женщин, религиозных, национальных и, тем более, сексуальных меньшинств, как и право на добровольную смену религии, - часть западной политической культуры. Эксперименты со свободными выборами приводят к власти экстремистские группировки (Палестинские территории). Как следствие, на Ближнем Востоке не стихает кровавый хаос, а мусульманская периферия – от Малайзии и Индонезии, через Центральную Азию, Северный Кавказ до Сомали, Судана и Нигерии – остается целью международного «террористического интернационала».

Другим политическим противоречием современной глобализации, носящим, в отличие от «регионализации», субъективный характер, являются часто принимающие чрезвычайный характер протесты противников глобализации (антиглобалистов). Отечественные ученые отмечают, что нынешнее движение антиглобалистов представляет собой только верхушку айсберга, основная, более объемная часть которого скрыта «под водой», т.е. не проявляет себя ни активно, ни радикально. Это – растущая часть среднего класса, особенно его молодежные и интеллектуальные категории. Далеко не однозначно относятся к процессу глобализации предпринимательские группы, большая часть которых не относится к глобальным функционерам и работает на внутренний рынок. Выразителями их интересов являются международные и национальные неправительственные организации, профсоюзы, а также социал-демократы. Проблема, однако, заключается в том, что силы, потенциально способные бросить вызов глобальному неолиберализму, не тяготеют друг к другу, не проявляют, как правило, интереса к объединению. Они не сформулировали до сих пор ни программы, ни стратегии, способных стать руководством к действию для продвижения глобальной альтернативы. Между тем в среде интеллектуальной элиты такая альтернатива разработана – это социально -рыночная модель глобализации, подчиненная концепции «устойчивого развития» разных стран и регионов.

Судя по тому, как ведут себя социал-демократы – входящая во властные структуры многих западных стран политическая сила – рассчитывать на какие-то решительные действия с их стороны не приходится. Они хотя и отвергают неолиберальные подходы и идеологию «чистого» рынка, в то же время довольно далеко отошли от социал-реформизма прошлого. На порядок улучшились их отношения с крупным капиталом, в том числе транснациональным. Все это делает их предельно осторожными во всем, что может нарушить отношения с бизнесом. Едва ли нынешние социал-демократы способны повести борьбу за «социализацию» транснационального капитализма, как более сотни лет назад они начали это делать с капитализмом национальным 30 . Впрочем, справедливости ради, надо отметить, что в российской литературе есть и достаточно позитивные оценки вызовов, которые бросает неолиберальной глобализации антиглобалистское движение 31 .

Оценки

Оценки зарубежных ученых. Сущность и перспективы глобализации оцениваются за рубежом очень неоднозначно.

Ортодоксы-глобалисты (гиперглобалисты) – К.Омае, Дж.Редвуд, М.Фридман, П.Кеннеди, Э.Слотер и др. – рассматривают глобализацию как реализацию либеральных экономических принципов. Глобальный рынок способствует экономическому росту и процветанию (не всех стран, а тех, которые в наибольшей степени интегрированы в глобальный рынок). Этот экономический процесс ведет к устареванию традиционных государств как экономических единиц. Вследствие этого государства теряют власть, которая переходит к наднациональным институтам, таким как МВФ и ЕС, и к транснациональным акторам типа ТНК и НПО. Технократы и элита либеральных стран играют глобальную роль. Прежнее деление на Север и Юг устаревает, поскольку глобальный Юг не представляет собой единое целое, его страны различаются в зависимости от степень интегрированности в мировой рынок.

По мнению трансформистов (Б.Аксфорд, Д.Хелд, Д.Гольдблатт, Э.Мангрю, Д.Перратон, Дж.Розенау, Э.Гидденс и др.), глобализация глубоко трансформирует мировую политику, государственную власть и общество, которые пытаются адаптироваться к более взаимозависимому и быстро меняющемуся миру. Государства все в возрастающей степени конкурирует с негосударственными акторами и экстерриториальными организациями. Таким образом, глобализация трансформирует власть. Государственная власть не столько ослабевает или усиливается под воздействием глобализации, сколько трансформируется, чтобы функционировать в новых условиях с использованием новых средств. Однако, поскольку интеграции сопутствует фрагментация, стабильность дальнейшего развития глобализации ставится этими учеными под сомнение.

Скептики (П.Хирст, Г.Томпсон, Дж.Аллен, Р.Гилпин, Н.Фергюссон и др.) считают, что глобализация – миф. Они замечают, что крупнейшие национальные экономики сегодня интегрированы не более, чем перед Первой мировой войной (в период гегемонии Великобритании). Скептики также ставят под сомнение утверждение, что региональные различия, такие как разрыв между Севером и Югом, исчезают под воздействием глобального рынка. Они склонны считать, что этот разрыв увеличивается в условиях глобализации. Скептики также полагают, что экономическая интеграция ведет не к единой зоне свободной мировой торговли, а к формированию соперничающих региональных блоков в Америке, Европе и Азии. Ожидаемое формирование мировой цивилизации на практике оборачивается фрагментацией крупных образований (например, таких как Россия) и формированием малых социально-политических единиц, разделенных языковыми, религиозными и иными подобными культурными границами. Мир сегодня даже менее взаимозависим, чем в 90-е гг. XIXстолетия.

Антиглобалисты (Н.Хомский, Р.Макчести, А.КАллиникос, Н.Кляйн, С.Джордж, Р.Фальк и др.), некоторые из которых сами называют себя альтерглобалистами, фактически выступают не против самого процесса глобализации, а против его целей (служить корыстным интересам мегакапитала) и методов. Впрочем, подобно тому, как ученые спорят о сущности и перспективах глобализации, антиглобалисты также не находят согласия по вопросам целей и тактики движения протеста. Профсоюзы стран Севера протестуют против перевода рабочих мест в страны Юга. Рабочие же преуспевающих стран глобального Юга, напротив, крайне заинтересованы в этих местах в целях повышения зарплат и условий труда. Анархисты соперничают с защитниками окружающей среды в вопросах торговой политики. Однако сопротивление современной глобализации реализуется в интернациональном, то есть как раз глобальном масштабе, правда, иногда и в форме уличных беспорядков 32 .

Оценки российских ученых. Среди отечественных ученых также имеются разногласия в оценке глобализации.

Значительная часть интеллектуальной и пропагандистской элит (в меньшей степени политической) скептически относится к реалиям современной глобализации, если не сказать, что не приемлет их (А.Неклесса, В.Хорос, В.Иноземцев, Н.Симония и др.). Следуя традициям социально-классового анализа (не утратившего своей познавательной функции до сих пор), они согласны в том, что современная модель глобализации представляет собой крайне противоречивое явление, порождающее глубокие социально-негативные процессы в мировом социуме. У подобного неприятия есть причины: исторический опыт общения России и Запада в XIX-XXвв., советское идейно-политической наследие, традиционные особенности взаимоотношения общества и государства, современный уровень интегрированности Россий в мировую экономику. В последнем случае ситуация такова – Россия вписывается преимущественно в глобальную политику, а не экономику: ее доля в мировых ВВП и торговле – 1,7%, инновациях – 0,95%, тогда как в мировом ядерном потенциала – около 50% (по числу ядерных боезарядов на начало 2003 г.) 33 . Для сравнения: доля ВВП США и ЕС относительно мировых показателей – около 21 %.

Иной, в целом оптимистической точки зрения на результаты и перспективы современной неолиберальной глобализации придерживаются некоторые российские экономисты, например, С.И.Долгов, Ю.В.Шишков. Ссылаясь на «устрашающие данные о плачевных перспективах третьего мира», приводимых многими изданиями, в том числе на уровне ООН, Шишков утверждает, что они в значительной мере результат своего рода статистической аберрации, неспособности или нежелания отличать относительные показатели ухудшения условия жизни в ряде периферийных регионов мира с по сравнению с быстро прогрессирующими регионами от абсолютных данных, свидетельствующих о постепенном улучшении этих условий для подавляющего большинства населения Земли, в том числе и наиболее отсталых регионов 34 . Без влияния глобализации, считает Долгов, разрыв между бедными и богатыми странами был бы более значительным, по крайней мере, по двум причинам: импорт в развитые страны и прямые иностранные инвестиции в страны периферии стимулируют экономический роси в развивающихся странах и потому смягчают неравенство. Это подтверждается также «доказательством от обратного»: самоизоляция отдельных стран с закрытой или полузакрытой экономикой (например, Северной Кореи) ведет к самым пагубным экономическим последствиям. Конечно, бедность людей в современном мире, действительно, острейшая и тяжелейшая проблема. Дело, однако, в том, что улучшить положение возможно как раз лишь за счет постепенного приобщения соответствующих стран к процессам капиталистической глобализации 35 . Подобная точка зрения имеет в России меньше сторонников, чем пессимистическая.

Наиболее убедительным и сбалансированным представляется третий подход к оценке глобализации. Он представлен теми учеными, которые, нисколько не отрицая вестернизационную направленность глобализации, доказывают «неслияемость» не-Запада с Западом из-за глубоких культурно-цивилизационных различий между ними. Один из сторонников этого подхода, А.Д.Богатуров, формулирует положение, согласно которому в современном мире можно выделить три типа обществ – традиционные, современные и конгломеративные. Россия относится к числе последних. Современное общество рационально в отличие от иррационального традиционного общества, где модель поведения задается культурным опытом. Под конгломеративным «понимаются общества, для которых характерно длительное сосуществование и устойчивое воспроизводство пластов разнородных моделеобразующих элементов и основанных на них отношений. Эти пласты образуют внутри общества отдельные анклавы , эффективность организованности которых позволяет анклавам выживать в рамках обрамляющего общества-конгломерата, сохраняя между собой неизменные или мало изменяющиеся пропорции».

Говоря о социальных функциях конгломеративных самоорганизациях не-западных обществ, Богатуров отмечает, что они возникли как иммунный ответ на модернизацию, выступив в роли избирательно-проницаемой «защитной брони»: с одной стороны, она позволяет обществам дозировано воспринимать новации, с другой – предохраняет органические основы воспроизводства не-западных обществ от полного разрушения, с третьей – смягчает противоречия по линии «Запад – не-Запад», предотвращая эскалацию взаимной агрессивности и «взрывного» отторжения. Конгломеративно-анклавный тип самоорганизации является инструментом чрезвычайно успешного приспособления традиционного общества к индустриальной и постиндустриальной среде. Анклав «традиционного» не обречен раствориться в окружающей его среде. Точно также анклаву «современного» не гарантировано преобладание в масштабах всего общества.

В России «антисовременный» пласт этических норм, восходящих к аскетически-православным ценностям, составляет мощный анклав «традиционного» в жизни российского общества (прежде всего, провинции). Это – «низовое бунтарство», не перерастающее в форму революции, что было бы уместно ожидать в условиях провала радикальных реформ 1990-х гг. (голодовки, посильные формы протеста, «миссионерское» подвижничество лишившихся оплаты учителей и врачей). Анклавно-конгламеративная структура российского общества подводит к важному выводу о месте России в структуре современного мира. Глобализация «не обязательно обрекает Россию на трансформацию в часть «цивилизованного мира». Жесткое внутреннее сопротивление российского материала вестернизации в форме радикально-либеральных реформ заставляет размышлять об исторических перспективах России в контексте не только ее единства-слияния с Западом или Востоком, но и конгломеративной со-равно-положенностью с тем и другим» 36 .

Следует подчеркнуть, что концепция конгломеративной организации общества уводит к методологии сторонников историко-философской и социологической традиции, отрицающей прямолинейное восприятие прогресса («Запад должен распространиться, а весь не-Запад статьЗападом»). Среди тех, кто отстаивал идею множественности цивилизаций – И.Гердер, И.Гете, А.Шопенгауэр, Т.Манн, О.Шпенглер, А.Тойнби и др.

Рахманов, соц глобализации. Проблема глобализации - стала живо обсуждаться в мир литературе еще в 90-е. Было написано много книг на эту тему. В 2000е стали много писать в России. Сейчас - во всем мире. Эта область знания - глобалистика .

Глобализация - интеграция человечества , превращение в единое целое. Ускорение глобализации - в к 20, н 21в. Процессы глобализации чел происходили издревле: товары из Китая доходили до др Рима.

Подходы к глобализации (в глобалистике):

Смит, Белис "Глобализация" (1996). Глобализация - процесс увеличения взаимод между членами общества, при котором изменения в 1 части влияют на др. Глобализационный мир - в котором политич, соц, экономич явления становятся все более зависимы.

Австр автор Уотерс . Глобализация - соц процесс, в ходе которого уничтожаются препятствия соц явлений, и люди осознают это, изменяется отношение к пространству, уходит на 2й план. В глобальном мире будут совмещены общ и культура, но, может будут сущ внутренние различия, многополисность. Локомотив глобализации - Запад . Стандарты Запада охватывают весь мир, становится глобалистичным. Но у некот идет реакция отторжения (Афганистан). Указывает на 3 сферы , в которых разворачивается глобализация: экономика, политика, культура. Особенно быстро - в культуре.

Англ ученый Робертсон . Глобализация - сжатие мира, осознание, как целостного (сжатие сознания, люди осознают это)

МакГрю : Глобализация - увеличение процесса всемирной коммуникации

Амер соц Дж.Ритцер "Глобализация" (2010). Глобализация - транспланетный процесс, предполагающий увелич текучести потоков людей, мест, инф, структур, которые люди порождают. Пункты глобализации : Римская империя; Распространение ислама; Походы викингов; Деятельность банков, кредитующих Европу; Завоевание армии Чингисхана и его наследников; Поездки европкупцов; Открытие Америки Колумбом; Эпидемия гриппа; 2 мв в 1й половине 20в; создание интернета; террор акты.

Коэн, Кеннеди "Глобосоциолоджи". Объект глобализации - 6 компонентов :

1 изменение представлений о пространстве и времени

2 увеличение культурного взаимодействия

3 возникновение проблем, стоящих одновременно перед всей планетой

4 увеличение взаимосвязи и взаимозависимости

5 увеличение транснац акторов, организаций

6 синхронизация всех сторон обществен жизни, вовлеченных в глобализацию.

4 главных фактора глобального мира:

1 Инвестиции

2 Индустриальное развитие

4 Индивид потребление.

Британ ученый Скляр : Глобальн сист осн на транснац практиках - легко пересекают границы, развиваются в 3х сферах : экономич, политич, культурно-идеологич. Каждая хар наличием осн институц формы. Экономич - компании, политич - транснац класс, культурно-идеологическая - культура и идеология консюмеризма (потребления).

Много подходов . Появилась система классификации. Скляр делил на: мирсистемный подход, подход глобальных культур, подход глобального общества, глобальный капитализм.

Уотерс обобщает итоги развития глобализации к 2000 - наиболее типичный подход:

1 Глобализация развертывается одновременно с модернизацией

2 предполагает взаимосвязь всех связей на планете, исчезает изоляция

3 аналогию сжатия пространства

4 Феноменология глобализации - рефлексия, люди ориентируются на человечество, как целое

5 Глобализация предполагает соединение риска и доверия.

Процессы интеграции чел - издавна . Еще в древности крупные объединения. Глобализация возрастала с возникн империй, мир религий и торговли. 1й представитель предглобалистики Кондорсе - человеч превращается в един целое, живет по 1м принципам. Основой мысли - развитие капитализма, предполагало увеличение контактов, прежде всего торговых. Отсюда увеличение путешествий

Сен-Симон и Конт говорили о возн един мир порядка , Фр 1я пойдет по этому пути

Маркс и Энгельс «Манифест коммунистической партии » - как происходит объединение человеч. Создается мир производство, возникает раздел труда. Производство и потребление становится космополитичным. То, что написано в Манифесте - предвосхищ событий

Начало процесса глобализац большинство исследователей относят к эпохе великих географич открытий 1492 - исп мореплавателем Колумбом «Нового Света» - Америки. 1 из последствий приобретений европейскими державами новых колоний - необходимость развивать торговлю , повлекло потребности в нов средствах транспорта и коммуникаций, распростр западноевроп яз и культуры. Однако процесс глобализации набрал темп в результате развития мировой экономики во 2 пол ХХ.

Глобализация проявляется через тенденции :

Глобальный язык . Потребность в един яз - англ, стихийное возникновение, Англия была лидир страной

Глобальная миграции - экономич, поиск работы

Глобальная экономика - глобальные интересы транснац предприятий. Закат Вестфальского мира. Теперь др страны имеют права вмешиваться в страну. Доминируют интересы зап стран. Но в последнее время усиливается и Китай. Глобальн политика : ООН, НАТО

Глобальная дух жизнь (США). Кино, например

Глобальные наука и образование - взаимод между учеными разн стран и национальности, междунар награда (нобелевская),интеграция ученых. Наука создает новое знание. Образование - воспроизводство знания. Ранжирование высших уч заведений - проявление глобальн науки, лидир позиции: США и Анг

Глобальный образ жизни. Люди в разн стр ведут практически 1 образ жизни - 1 книги, имеют 1 кумиров. «Однородная ткань» на всём мире, осн - потребление, ориентированное на глобальные образцы. Даже многие самобытные общества склонны быть подверженными глобальн потреблению и глоб образу жизни. Стандартизация . Еще 1 фактор глобализац - рестораны быстрого питания - потребление ради потребления. Соц сети - знаменатель потребл

Глобальная преступность . Транснац глобальные группировки. Торговля людьми. Наркотики

Глобальные города - не обязательно большой, главное чтобы имел решающ значение

Транснац пролетарский класс . За глобализ можно видеть более сущностные процессы - глобальные классы. Транснациональный класс - хозяин на планете

Противоречия глобализации :

1 Открывает возможности : распростр технологий, нововведений, экономич рост, усовершенст механизма распред ресурсов, повыш эффективности исп на основе развития глоб конкуренции; повышение качества жизни, благосостояния семей, расширение доступа к выбору и знаниям; усиление международной коммуникации на основе экономики, основанной на единых принципах и правилах, уменьшение угрозы междунар конфликтов, локальных войн; распростр идей гуманизма, демократии, гражд прав; объединение усилий в решении глоб проблем

2 порождает угрозы и риски : технологич и соц отсталости ряда стран из-за неконкурентоспособности и слабости ресурс, неравномерность экономич развития; безработица, вызванная перестройкой требований к рабочей силе; обострение международ конфликтов, нац и религ нетерпимости, террор; потеря нац идентичности, привычного образа жизни, традиц культур; инф дискриминация

45. ВИДЫ ГЛОБАЛИЗАЦИИ. ЛИБЕРАЛЬНАЯ ГЛОБАЛИЗАЦИЯ И ЕЕ ПОСЛЕДСТВИЯ ДЛЯ РОССИИ: +КУЛЬТУРНЫЕ СЦЕНАРИИ ГЛОБАЛИЗАЦИИ

Рахманов, лекции, соц глобализации. Теории модернизации провозгласили процветание стран 3 мира производной от последовательности проведения правительствами этих стран либеральной политики и готовности этих народов жить в соответств с законами рын эк.Однополярный мир во главе с США - сегодня сильнее всего влияют на мировые процессы во всех областях. Ослабление и распад СССР отодвинули Россию как его преемницу с позиции мировой державы, др гос не являются настолько развитыми, чтобы составить конкуренцию США. Политики России обозначили ориентацию на либеральную экономику (и зап ценности), целью внешней политики - вхождение в цивилизован мир (при пренебреж нац рос интересами). Критикуя неолиберальную модель глобализации , исследователи обращают внимание на комплекс противоречий:

1 между объективным процессом интеграции стран в единую систему и гегемонистскими устремлениями отдельных представителей мировой элиты

2 между возникн един мир экономич пространства и делением мира на ядро и периферию

3 между интересами ядра и периферии

4 между становлением единого экономич пространства и возникн мощных регион блоков

5 между объективной тенденцией к увеличению объемов производства, возрастанием производит труда и направленностью к углубл поляризации доходов и потребления

6 между повыш эффективн мировой эк и падением жизнен уровня значит части населения.

Экономич глобализация : свободная торговля, движение капитала, налогов на прибыль предприятий, простота перемещения отраслей промышл между гос в интересах уменьшения издержек на труд и природные ресурсы,

Развитые и развивающ страны сближаются по ур зарплат, цен на товары

Растёт число слияний компаний внутри стран и на транснац уровне, сопровождаются реструктуризацией и уменьшением количества занятой рабочей силы

Тенденция к аутсорсингу непрофильной деятельности. Особое значение - аутсорсинг из развитых стран в развивающиеся, приводит к сокращению занятости в развитых странах и росту занятости и доходов в развивающихся

Быстрое распростр финанс инф по всему миру благодаря Интернету

Большое значение фондовых бирж и финан инструментов, которыми торгуют - акций предприятий

Увеличение потребит кредитов как площадки для дальнейш роста потребления. С др стороны невозможность поддержания среднего жизнен уровня без привлечения кредитов

Растущее расслоение по доходам в развитых и развивающ странах, на которое влияет неравный доступ населения к образованию

Стирание нац принадлежности продукции

Усиление роли транснац компаний.

Под глобализ экономики чаще всего понимается увелич потоков товаров, инвестиций, кредитов, инф, обменов людьми и идеями, расширение географии распростр. Глобализация приводит к тому, что нац экономики становятся частью един мир экономич системы - глобализир экономики.

Миграции населения как проявление глобализации - приобретет глобальн характер, превращается в серьезный источник обострения соц-эк обстановки в мире. Приток дешевой рабочей силы извне обострил конкуренцию на рынке труда развитых стран, привело к осложнению межэтнич отношений и росту национализма. В условиях глобализации все страны пытаются привлечь талантл спец, предоставив им визы и впустив на свой рынок.

Долговременная миграция сократилась, краткосрочные перемещения - временные и сезонные миграции, недельные и суточные поездки, рост числа мигрантов, не имеющих легальных документов, и распростр преступности в среде нелегальных мигрантов: транспортировка людей через границы и работорговля.

Большинство иммигрантов по-прежнему остаются менее квалифицир, чем коренные рабочие, спрос на труд, отмеченный в принимающих странах, эволюционир в сторону более квалифицир раб силы.

Политическая глобализация . Глобальная политика - следствие того, что возникает глоб экономика и необх защиты интересов. Глобализация связана с тем, что субъекты управления централизируются, ослабевают нац государства и сокращается их суверенитет. гос делегируют полномочия влиятельным междунар организациям (ООН, ВТО, НАТО). Происходит уменьшение вмешательства гос в экономику и увеличивается влияние предприятий, измен соотнош между глобальными и регион частями мир политики.

Глобализация политич рынков выражается в расширении круга экономич субъектов, на запросы которых вынуждены реагировать нац правительства, междунар организации. Политич глобализация проявляется в институционализ междунар политич структур. Евр система формировалась как межгос - система попеременно конфликтующих и объединяющихся гос и империй. Феномен глобальное правление - развитие специализир междунар организаций - Лига Наций, ООН. Такая тенденция может в будущем привести к созданию единого всемирн гос.

Глобализация в сфере коммуникации . Люди должны перемещать массы товаров, обмениваться инф. С приходом информационно-коммуникативн технологий открылись возможности для взаимод между отдельными проф группами, людьми, объединениями, союзами путём интенсификации общения. Центральное место среди комп технологий занимает Интернет. Перекрывая огромные расстояния, предоставляет возм людям всех стран общаться на разн уровнях и выражать мнение - сети могут свести на нет значение расстояния и сделать трансакции мгновен не только в сфере производства, но и в сфере коммуникац.

Для постижения ценностей др культур и развития плодотворн коммуникац англ считается сегодня яз международного общения, к которому в последние десятилетия наблюдается всплеск интереса. Практически во всех частях мира англ - яз науки, экономики, рекламы, электрон коммуникаций. Во всем мире владеют более полутора миллиардов человек, к 2050 по прогнозам овладеют более 50% населения планеты. За счет англ происходит расширение словарного запаса нации.

Глобализация в сфере культуры : заметным явлением за последние 100 л - глобализация культуры на базе роста культурн обмена между странами, развитие индустрии мас культуры. Этот процесс сопровождается стиранием нац особенностей литературы и искусства, интеграц элементов нац культур в формируемую общечел культурн сферу. Глобализ культуры - отражение космополитизации бытия, яз ассимиляции, распростр по планете англ яз как глоб средства общения.

Глобализация экономич деятельности сопровождается трансф в сфере культуры - одновременно разворачивается проц культурной глобализации. Речь, прежде всего, об универсализации в смысле унификации стилей жизни, норм повед, ценнос ориентиров и реакций - влияют на нац культуры, складывавшиеся на протяжении последних 2 в благодаря подъему госнации, ставят под сомнение традиц различение между культурн центрами и периферией.

Защитники глобализма подчеркивают «рукотворную» природу нац культур; поскольку были приспособлены для мира, в котором господ переживающие ныне кризис гос-нации, их нельзя считать чем-то раз и навсегда данным. Культуры меняются, наиболее поразительной особенностью культурной глобализации - ее осущ не страны, а корпорации.

Формирующаяся глобальная культура имеет свои способы распростр, рассчитанные на элиты, массы. Что касается масс, яз культурн глобализации - стандарты мас культуры. Для элиты осн культурным кодом является то, что Хантингтон (р.1928) назвал «давосской культурой»; речь о международ культуре ведущих деловых и политич кругов мира. Можно говорить о глобализации интеллект сообщества - Бергер (р.1929) именует данный феномен клубной культурой интеллигенции. Подобно тому, как культура деловой элиты мира формир и распростр через Давос и др форумы, клубную культуру продуцируют различные академич структуры, фонды, неправит организации.

Глобальные закономерности и тенденции утверждающегося информацион­ного общества, характер которых определяется главным образом интересами и возможностями небольшого количества ведущих держав и наднациональных корпораций, все более мощно воздействуют на жизнь отдельных стран. А боль­шинство стран второго и третьего эшелона, скорее, подстраиваются, приспо­сабливаются к их требованиям, чем самостоятельно и активно действуют в направлении реализации собственных национальных интересов.

Во всемирном масштабе на сегодняшний день сложилась жесткая иерархи­ческая система, которая основывается на гегемонии Запада, прежде всего, в информационной, валютно-финансовой и военно-политической сферах. Инфор­мационная гегемония в наше время начинает играть решающую роль в мировом развитии, все более выразительно доминируя над производственной сферой и определяя характер и возможности последней так же, как производственная в земледельческо-промышленных обществах определяла характер присвоения людьми природных богатств. Глобализация и становление информационного общества выступают двумя сторонами, гранями, аспектами единого процесса, под знаком которого проходит современный этап истории человечества.

При рассмотрении процессов глобализации, прежде всего бросается в глаза все увеличивающаяся пропасть между мировыми лидерами и большинством прочих стран. Общее социально-экономическое состояние, в частности качество жизни большинства населения незападных государств, в течение последнего десятилетия не улучшается, а, скорее, деградирует. Это особенно заметно в таких регионах, как Тропическая Африка и постсоветская Евразия. Данная тенденция, как о том уже говорилось, не нова. Такого рода процесс происходит все усиливающимися темпа­ми в течение двух последних столетий, со времени промышленного переворота в Англии в конце XVIII в. и дальнейшего колониального раздела мира между ведущи­ми государствами Европы. Последние, а также США, употребляя свое экономичес­кое и военно-техническое преимущество, смогли организовать вокруг себя (и в собственных интересах) все остальное человечество, мобилизовать ресурсы плане­ты в интересах собственного ускоренного развития и обогащения.Глобализация как феномен цивилизационного развития 659

В последние годы при оценке состояния и перспектив отдельных государств эксперты всё более ориентируются на уровень развития человеческого потен­циала. Учет последнего особенно важен в силу его решающей роли в возмож­ности развития любой страны. Так, по данным ООН, основанном на исследова­нии 192 стран, экономический рост на современном этапе обусловлен накопле­нием капитала и природными ресурсами только, соответственно, на 16% и 20%, тогда как человеческим и социальным потенциалом - на 64%.

В современном мире в условиях глобализации имеем дело с взаимосвязан­ными, но разнонаправленными тенденциями исторического движения. Разви­тые страны Запада во главе с США уверенно и со все большим ускорением опережают подавляющее большинство прочих государств по росту объемов потребления и качества жизни. Параллельно быстрыми темпами, значительно опережая в этом отношении Запад, развиваются многие страны Дальнего Вос­тока. На первых порах это наблюдалось в Японии, потом - в Южной Корее, на Тайване, в Гонконге и Сингапуре, а в течение последней четверти XX в. - прежде всего, в континентальном Китае. В последние годы ускорение развития наблюдаем также в Индии и некоторых других южноазиатских государствах.

При этом в большинстве стран Латинской Америки существенных положи­тельных сдвигов в отмеченном направлении не наблюдается, а Тропическая Африка просто деградирует. Стагнация, а затем и явственная деградация многих сфер производства и социальных показателей в течение 80-90-х гг. имели мес­то также в "перестроечном" СССР и тем более в постсоветских государствах (за исключением Прибалтики). В Советском Союзе в послевоенные десятилетия уровень нищеты значительно снизился, но к началу 80-х гг. этот процесс приос­тановился и вскоре пошел в обратную сторону. Соответственно, возникает воп­рос о шансах Украины, как и прочих постсоветских государств и иных незапад­ных народов, хоть когда-нибудь подняться на уровень постиндустриального, ин­формационного общества современных стран Северной Америки, Западной Ев­ропы и частично Дальнего Востока, которые "правят бал" в современном мире и определяют, направляют и контролируют процессы в глобальном измерении.

Утверждение глобального общества осуществлялось и осуществляется в со­ответствии с меняющим свои формы, но неизменным по сути принципом неэк­вивалентного обмена. Его следствием является истощение ресурсов большин­ства регионов планеты и ухудшение качества жизни их обитателей, вынужден­но включенных в осуществляемый Западом в его собственных интересах про­цесс глобализации. Эти регионы в качестве периферии стран информационно­го уровня развития стали основными ареалами нищеты на планете.

В силу вышеизложенного основной контраверзой глобализации представ­ляется все усиливающееся противоречие между группой наиболее развитых стран Запада и прочим человечеством, эксплуатируемым мировыми лидера­ми и все более в своем большинстве отстающим от них. Это отставание во многих случаях, если не почти повсеместно, приобретает необратимый харак­тер. В такой ситуации декларирование равных возможностей и свободного соревнования заведомо неравных по всем основным показателям стран выгля­дит ханжеством и лицемерием.

Основное противоречие глобализации раскрывается множеством аспек­тов. Среди них можно выделять: информационно-технологический, экономи­ческий, социальный, политический, демографический, экологический и куль-660 __________

турный или культурно-языковой аспекты. Основное внимание ниже будет уделено последнему, однако для полноты картины современности следует вкратце остановиться и на других.

Информационно-технологический аспект. Как лидер в разработке новей­ших электронных и прочих технологий, Запад обеспечил за собой монопольное право контроля над информационными потоками со всеми вытекающими из этого преимуществами ежесекундного обзора состояния всей планеты. Проду­цируя новейшие производственные технологии, он реализует на мировом рынке новейшие товары лучшего качества и успевает обновить свою технологическую базу и наладить выпуск следующего поколения товаров до того, как где-либо в мире успеют достичь и реализовать эти его стандарты. Прочие страны обречены или тиражировать его уже морально устаревшие производственные возможнос­ти, получая от этого минимальную прибыль, или довольствоваться сферами, не требующими высоких технологий, в частности сельским хозяйством и добываю­щей промышленностью, цены на продукцию которых в целом не высоки.

Монополизировав контроль над информацией и производством передовых технологий, Запад обеспечил информационно-технологическое господство и поставил этим в зависимость от себя все прочие страны. В результате на плане­те возникло непреодолимое противоречие между ним и остальным миром в информационно-технологическом отношении, которое в принципе не может быть преодолено со стороны большинства отстающих государств.

Экономический аспект. Все возрастающее экономическое неравенство между группой передовых в информационно-технологическом отношении и отстающих, зависимых от нее государств ныне реализуется ускоренными тем­пами. За счет неэквивалентного обмена последних столетий сперва между Ев­ропой и Новым Светом, а затем между Западноевропейско-Североамериканс-ким центром опережающего развития и всем прочим человечеством Запад ак­кумулировал в своих руках огромный капитал. В настоящее время он приобре­тает характер капитала транснациональных компаний, базирующихся в силу ряда причин в странах Запада, прежде всего в США.

Страны базирования и получают выгоду от его функционирования, тогда как большинство прочих государств оказывается в зависимости от неконтро­лируемых никакими международными организациями потоков этого капитала, угождает ему, как правило, за счет интересов собственных народов. Капитал транснациональных компаний в угоду себе, не считаясь с интересами отдель­ных регионов и человечества в целом, определяет темпы и направленность развития отдельных государств. Он закрепляет с выгодой для Запада характер международного разделения труда, тем самым обеспечивая искусственно за­вышенные жизненные стандарты странам своего базирования, обрекает про­чее человечество на существование в экстремальных условиях.

Включенные в глобальную экономическую систему незанадные страны и народы получают лишь средства для воспроизводства своей рабочей силы (включая и необходимый минимум образования). Там же (как, например, в Тропической Африке), где по отношению к потребностям Запада наблюдает­ся избыточный прирост населения, речь не идет даже об обеспечении его физического выживания.

Социальный аспект. В результате возрастающего информационно-техно­логического и экономического неравенства образуется все более расширяю-Глобализация как феномен цивилизационного развития 661

щаяся и углубляющаяся социальная пропасть между богатой и бедной частями человечества. Можно говорить об утверждении глобальной, надстрановой со­циальной структуры. Ее образуют сверхкласс богатых и сверхкласс бедных.

Представители первого, господствующего сверхкласса являются владельца­ми и совладельцами мирового капитала, функционирующего через нацио­нальные, а более через транснациональные финансовые структуры, базирую­щиеся в наиболее развитых странах Запада. Они представлены большинством населения западных стран, а также теми слоями и прослойками населения незападных государств, которые работают в интересах этих структур (компра­дорская буржуазия, обеспечивающие интересы западных корпораций в своих государствах коррумпированные правительства и интеллектуалы, создающие для этого идеологическое обеспечение и т. д.).

Представители второго, эксплуатируемого сверхкласса образуют основную массу трудящегося населения планеты и имеются во всех странах мира. Одна­ко в чистом виде они представлены подавляющим большинством населения незападных государств, поскольку в странах Запада, благодаря перераспреде­лению его структурами мирового богатства, на высокий уровень поднята сис­тема социальной поддержки малоимущих, и трудящимся в целом обеспечены высокие стандарты жизни, не эквивалентные реальному их участию в мировом производстве товаров и услуг.

Поэтому, огрубляя и схематизируя реальность, можно сказать, что в совре­менном мире основное социальное противоречие разворачивается уже не столько на внутристрановом, сколько на глобальном уровне. В пределах разви­тых стран эффективно работает система социального обеспечения, благодаря которой социально-классовые противоречия утрачивают остроту. Но с тем боль­шей силой эти противоречия проявляются в планетарном масштабе, определяя избыточное благополучие на одном полюсе и крайнюю нищету на другом.

Политический аспект. Все возрастающий информационно-технологичес­кий разрыв, неэквивалентный межстрановой обмен и социально-имуществен­ное неравенство в мировом масштабе требуют обеспечения необходимых для продолжения такого развития событий политических средств. Запад и гос­подствующие в его системе транснациональные корпорации подкрепляют свое информационно-технологическое, экономическое и социальное господство по­литическими и военными методами. Они, будучи в у меньшинстве численно, обеспечивают в международных организациях (ООН, МВФ и пр.) большин­ство голосов разнообразными средствами шантажа и давления на более сла­бых и зависимых партнеров в лице их в высокой степени коррумпированных и своекорыстных правителей.

Этим создается видимость единодушного мнения "мирового сообщества" по тому или иному вопросу, при остракизме тех, кто выказывает непокор­ность. По отношению к "строптивым" применяются разнообразные санкции, вплоть до нарушающих все принципы международного права военных опера­ций (по отношению к Югославии даже без санкции Совета Безопасности ООН и пр.). В большинстве случаев страны, вставшие наперекор Западу, дей­ствительно запятнали себя нарушениями прав человека, управляются тотали­тарными или по крайней мере авторитарными режимами и пр. Ярчайший тому пример - разгромленный к концу 2001 г. режим талибов в Афганиста­не. Однако преступных режимов достаточно и среди тех государств, которыеІ

662 __________

идут на поводу у Запада, а потому и не подвергаются с его стороны сколько-нибудь существенному порицанию.

Вместе с тем на международной арене и после краха СССР остаются госу­дарства, достаточно мощные для того, чтобы проводить самостоятельную по­литику. Среди них не только Япония, занимающая в современном мире весь­ма двойственное положение, но и Китай, Индия и Иран, а в некоторых ситу­ациях даже Россия, периодически демонстрирующая амбиции "великой дер­жавы". Эти страны, в особенности быстро развивающийся Китай, создают некоторый политический противовес планетарной гегемонии Запада. В перс­пективе они (главным образом Китай) могут оказаться способными поддер­живать антизападные силы и в некоторых из тех государств, где ныне у вла­сти находятся сообщества, обслуживающие интересы транснациональных компаний. Запад, естественно, всеми средствами стремится не допустить уси­ления антизападных сил.

Демографический аспект. Выведенные колониальным и неоколониальным вмешательством Запада из состояния социоприродного равновесия различ­ные регионы планеты, а значит, и Земля в целом, оказались перед лицом неконтролируемых демографических изменений. Стремительный рост наро­донаселения характерен для бедных и беднейших народов, сохранивших на бытовом уровне традиционные для их культур-цивилизационных систем смыс-ложизненные ценности, как правило, стимулирующие увеличение рождаемо­сти. Быстрое возрастание численности людей при невысоких темпах эконо­мического развития, а то и вовсе его отрицательных показателях определяет умножающуюся нищету в государствах Тропической Африки, многих регио­нах Азии и Латинской Америки. При развитии глобальных информационных систем и средств сообщения естественным образом наиболее активные инди­виды массово стремятся в страны с высоким уровнем благополучия, преодо­левая противодействие со стороны последних разнообразнейшими, зачастую криминальными методами.

Благополучный Запад снизу пропитывается нелегальными эмигрантами, что порождает дополнительные антагонизмы в его собственной системе. Однако вместе с тем он сам все более нуждается в притоке дешевой, готовой на любую работу, бесправной массе эмигрантов, среди которых определенный процент составляют самые натуральные рабы, в большинстве - рабыни, находящиеся вне закона. Они используются в сферах, где механизация и компьютеризация невозможны или малоэффективны. Этим, в то же время, слаборазвитые перена­селенные страны лишаются наиболее энергичных, трудоспособных и во мно­гом образованных лиц - того человеческого материала, который мог бы содей­ствовать своими знаниями и трудом подъему отсталых регионов планеты.

Еще более тяжелые и далеко идущие последствия происходящие в со­временном мире процессы имеют для стран, где традиционные ценностные мотивации на бытовом уровне оказались разрушенными и при резком ухуд­шении качества жизни основной массы населения рождаемость снизилась настолько, что смертность ее превысила. В условиях экономического паде­ния и начавшегося вымирания (прежде всего, речь идет о славянских наро­дах постсоветского пространства) значительная часть наиболее активных, деятельных, трудоспособных, талантливых представителей этих наций, осо­бенно среди молодежи, стремится всеми законными и противозаконнымиГлобализация как феномен цивилизационного развития 663

средствами перебраться на Запад. Во многих случаях это удается. Тем са­мым в условиях массового оттока мозгов и рук собственные страны оказы­ваются в еще более бесперспективном положении, что определяет их даль­нейшую деградацию. Запад же подпитывается дополнительными порциями жизненной энергии и интеллекта, развившимися за счет потенциала стагни-рующих или вовсе деградирующих наций.

Экологический аспект. Вполне закономерно то обстоятельство, что эколо­гическая проблема в широком масштабе встала перед человечеством лишь вслед­ствие утверждения индустриального, порожденного капитализмом общества. Традиционные цивилизации ориентировались на простое, а не расширенное воспроизводство и применительно к природно-хозяиственным условиям отдель­ных регионов планеты уже в древности выработали оптимальные формы соци­ально-экологического баланса. Но поддерживать этот баланс можно было толь­ко при условии простого, а не расширенного воспроизводства. Последнее же, как известно, является сущностью капиталистической экономики в любой ее исторической разновидности, включая современную.

Основываясь на индустриальной экономической системе расширенного вос­производства, Запад развернул глобальное использование ресурсов планеты в собственных интересах, тем самым необратимым образом истощая их и нано­ся непоправимый ущерб среде обитания. Со временем, заботясь о качестве собственной жизни, он начал заботиться и об охране окружающей среды в своем Западноевропейско-Североамериканском ареале, вынося вредные про­изводства и размещая их отходы в других частях планеты. В результате стали складываться два качественно разных типа искусственных ландшафтов (есте­ственных на планете уже почти не осталось). Первый создается и поддержива­ется с учетом требований к среде обитания со стороны богатой части челове­чества. Он отвечает научным требованиям и определяет экологическую ситуа­цию в развитых и богатых странах. Второй образуется стихийно в бедных регионах планеты, специализирующихся на грязных производствах при несоб­людении экологических требований.

Понятно, что все возрастающее фактическое неравенство между богаты­ми, динамически развивающимися и бедными, зависимыми от них стагниру-ющими или вовсе деградирующими странами, как и усугубляющийся миро­вой экологический кризис, угрожают благополучию"и самого Запада. Однако сегодня эти угрозы еще не настолько сильны, чтобы реально отражаться на качестве жизни основной массы его представителей, тем более его господ­ствующей прослойки.

Утверждающийся новый мировой порядок вполне устраивает западное общество, взятое в целом. Более того, оно находит в нем реализацию идейно-ценностных, общекультурных установок Западной цивилизации Нового вре­мени, наиболее четко выраженных в протестантизме, в особенности в каль­винизме, с его верой в богоизбранность удачливых предпринимателей, ис­пользующих остальное человечество и природную среду в качестве средства для достижения своих (осмысливаемых в качестве "богоугодных") целей. Однако в сложившихся условиях глобализации мы наблюдаем и глубокие куль­турные противоречия как между западными формами массовой культуры и традиционными ценностями незападных народов, так и в самой социокуль­турной системе Запада.664 Западная цивилизация, макрохристианский мир и глобализирующееся человечество

Культурно-ценностные аспекты глобализации

Можно различать два основных уровня культурных контраверз эпохи гло­бализации: в самой западной культуре и в масштабах культурного развития всего человечества.

Основное социокультурное противоречие современного западного общества хорошо раскрыто американским социологом культуры Д. Беллом. Оно состоит в несовместимости протестантских в своей основе духовных ценностей, обеспечив­ших саму возможность утверждения капитализма в европейском и планетарном масштабе, и навязываемыми рекламными средствами установками массовой куль­туры потребительского общества. Потребительски-гедонистическое отношение к жизни прямо противоречит аскетически-трудовому духу раннего и классического капитализма, блокирует самовоспроизводство его идейно-ценностно-мотивацион-ных оснований, а значит, и всего базирующегося на них в своей смысложизнен-ной программе западного социокультурного типа. Поэтому вполне естественным представляется внедрение в западную массовую культуру африканских или лати­ноамериканских ритмов, наркотиков и медитативных практик.

Однако для западного социокультурного типа данное противоречие мо­жет представлять лишь потенциальную угрозу, которая вовсе не обязательно будет иметь для него фатальные последствия. Все великие цивилизации име­ли в своей социокультурной сердцевине некий баланс рационально-мобили­зационного и эмоционально-экстатического начал. Достаточно вспомнить выявленные Ф. Ницше в основании античной культуры аполлоновское и дио-нисийское начала, динамическое равновесие конфуцианского и даосского начал в традиционной культуре Китая и пр.

Вполне вероятно, что Запад, максимально использовав в интересах обогаще­ния и утверждения мирового господства рационалистически-аскетически-субли-мационный принцип стадии восходящего капитализма, в течение XX в. обретает социокультурное равновесие, дополняя классический этос буржуазности, про­анализированный М. Вебером, потребительски-гедонистическим отношением к жизни широких слоев населения Северной Америки и Западной Европы. И воп­рос состоит лишь в том, удастся ли достичь динамической сбалансированности этих принципов или же противоречие между ними будет иметь деструктивный, подтачивающий сами основания Западной цивилизации характер.

Вполне вероятно, что это противоречие будет иметь различные последствия для США и Западной Европы. Последняя, при всем наплыве эмигрантов, все-таки достаточно гомогенна и имеет глубокие культурные традиции, далеко не исчерпы­вающиеся связанными с буржуазным этосом. В нынешнем состоянии она более самодостаточна, чем США, не способные к существованию без использования планетарных ресурсов и изначально содержащие в своей социокультурной осно­ве взаимно не конвертируемые ценности совершенно различных этно-расовых групп. По мере того как "плавильный тигель" США начинает давать сбои, англо­саксонский буржуазно-протестантский социокультурный тип перестает выступать абсолютной самодовлеющей доминантой, сталкиваясь с ограничениями со сторо­ны афро-американских, латиноамериканских и дальневосточных стереотипов.

Высокоформализованная, наделенная всем арсеналом новейших электрон­ных и административных средств англосаксонско-протестантская система под­тачивается в самой своей основе коммерческой выгодностью тиражирования665

пользующихся высоким спросом экзотических для США культурных форм. И в конечном счете Северная Америка может оказаться бессильной перед ними так же, как и Западно-Римская империя перед наплывом восточных культов и инфильтрацией варваров во все ее поры.

В этом отношении более органичная Западная Европа в перспективе в со­циокультурном отношении выглядит более устойчивой. Она имеет достаточно мощное культурное основание для того, чтобы оставаться самой собой даже при наплыве эмигрантов и в случае утраты Западом мировой гегемонии. В этом она может быть сравнима с восточными провинциями Римской империей, на­селение которой весьма плавно перешло от эллинства к византийству.

Более острым, нежели в рамках самого Запада, культурное противоречие раскрывается ныне в планетарном масштабе. На этом уровне мы видим непрео­долимое противоречие между специфическими идейно-ценностно-мотивацион-ными основаниями великих традиционных цивилизаций, прежде всего Мусуль-манско-Афразийской, Индийско-Южноазиатской и Китайско-Дальневосточной, и псевдоценностями коммерционализированной квазикультуры одномерного общества массового потребления. Речь идет о противоречии ценностей высоких традиционных культур и мировой квазикультуры - квазикультуры именно по­тому, что ее американизированная продукция производится не во имя собствен­но культурных целей, ориентированных на ценности истины, добра и красоты, а во имя получения прибыли в системе расширенного воспроизводства.

Поэтому следует говорить именно о квазикультуре и квазиценностях того, что обычно называют современной массовой культурой. Ее смысл является в своей сущности не культурным, а экономическим, и потому для нее не имеет основополагающего значения, с каким образно-идейно-ценностным материалом работать, лишь бы в конечном счете была получена максимальная прибыль.

Однако на практике получается, ч го именно в силу своей коммерционализи-рованности массовая квазикультура выступает по преимуществу (хотя, разуме­ется, не в каждом конкретном случае) в качестве антигуманного (и в этом отно­шении антикультурного) начала. Наибольшим спросом пользуется демонстрация асоциального именно в силу того, что в организованной общественной жизни его проявления табуированы. Нервы щекочет то, что осуждается обществом, но интенционально скрыто в каждом: запретный плод сладок. На эксплуатации этих потаенных асоциальных первичных позывов и делается прибыль.

Но осуществляющаяся в коммерческих целях демонстрация асоциального (при всех различиях в идентификации в качестве такового в различных куль­турных традициях) прямо противоречит базовым ценностным установкам всех цивилизаций. Она противоречит и ценностям Западной цивилизации, однако в то же самое время вестернизированная продукция имманентно содержит и общепринятгле на Западе, особенно в США, ценности индивидуализма, акти­визма, прагматизма, рационализма, благодаря чему она вписывается в запад­ный социокультурный контекст, адаптируется к собственно культурным осно­ваниям Западной цивилизации.

Совершенно иная ситуация складывается в отношении квазикультуры обще­ства массового потребления с идейно-ценностно-мотивационными основаниями высоких традиционных цивилизаций, расшатанных в большей или меньшей сте­пени, но в корне не сокрушенных ни навязыванием западных стереотипов (Япо­ния, Индия, частично Мусульманский мир), ни даже страшным коммунистичес-

666 __________Западная цивилизация, макрохристианский мир и глобализирующееся человечество

ким экспериментом (как в Китае). Здесь мы видим антагонистическое, деструк­тивное противоречие, работающее на подрыв социокультурных оснований вели­ких цивилизаций Востока и потому порождающее реакцию со стороны после­дних против внедрения форм коммерционализированной квазикультуры.

Кроме того, в противоположность многообразию идейно-ценностных осно­ваний традиционных цивилизаций Старого Света, вступивших между собой в продуктивный диалог с рубежа эр, всемирная вестернизация, точнее (как и в случае с квазикультурой) квазивестернизация, ведет к культур-цивилизацион-ному нивелированию человечества. Используя терминологию К. Леонтьева, можно сказать, что на смену цветущему разнообразию приходит вторичное упрощение, источником которого он уже более столетия назад полагал Запад.

Речь идет не о вестернизации человечества, а именно о его квазивестерни-зации. Происходит не утверждение во всемирном масштабе западных ценнос­тей (свободы, равенства, представительной демократии, достоинства личности, прогресса и пр.) в их собственном смысле. Имеет место совершенно иной про­цесс. Распространение установок меркантильно-гедонистического сознания разрушает механизм естественного воспроизводства традиционных смысло-жизненных ценностей, не давая взамен чего-то равноценного.

Разрушая традиционные социокультурные основания, квазивестернизация насаждает фрагментарные, поверхностные стереотипы. Последние, противо­реча местным традициям, переносятся без того дополнительного культурного сопровождения, которым уравновешиваются на Западе. Поэтому на культур­ные основания незападных регионов планеты глобализация оказывает не ме­нее разрушительное воздействие, чем на их экономику или экологию.

Следует подчеркнуть, что наиболее разрушительное воздействие квазивес­тернизация оказывает на культуры наиболее близких в цивилизационном от­ношении к Западу регионов: Латинскую Америку и постсоветскую Евразию. Их собственные цивилизационные основания в силу множества причин не настолько отработаны и сильны, чтобы эффективно противостоять квазивес-тернизационному потоку. Последнее усугубляется и тем обстоятельством, что значительная часть их образованных представителей считают себя "почти-за­падными", не желая видеть тех принципиальных и непреодолимых барьеров, которые никогда не позволят Бразилии с Колумбией и Эквадором или России с Украиной и Белоруссией стать полноправными членами Западного мира.

В контексте рассматриваемого вопроса особое значение имеет языково-культурный аспект глобализации. В условиях глобализации наметился переход от языка понятий, предполагающих многомерность смыслов каждого из них относительно многообразия допустимых дискурсов, к языку наглядных обра­зов, предполагающих одномерность их значений относительно многообразия используемых контекстов. Реклама и пропаганда в одинаковой степени пользу­ются наглядно-уплощенным, предельно упрощенным языком смыслообеднен-ных стереотипов. В этом отношении они противоположны смыслообогащен-ным идейно-образным системам знаковых кодов традиционных цивилизаций или западной культуре в ее некоммерциализированных, доминировавших где-то до времен Первой мировой войны формах.

И дело не в том, что в современной массовой культуре наглядно представ­ленные образы (эйдосы) господствуют над словесно выраженными понятиями (логосами). Те или другие относительно преобладают в каждой высокой циви-Глобализация как феномен цивилизационного развития ________________________________667

лизации: к примеру, первые в Китайской или Древнеегипетской, а вторые - в Западной или Мусульманской, обнаруживая, как кажется, наибольшую сте­пень сбалансированности в Античной и Византийско-Восточнохристианской социокультурных системах. В каждом таком случае понятие-логос или образ-эйдос имеют трансцендентное, "софийное" измерение, несут некую высшую нагрузку, выражая что-то определенное, свидетельствуют и о чем-то большем, не вполне выразимом, что глубоко осмысливалось или, по крайней мере, осоз­навалось представителями высоких традиционных культур в широкой вариа­тивности от японского синтоизма до христианского платонизма. И в этом смысле ветка сакуры или платоновское понятие блага оказываются соизмеримыми как выразители глубинных смыслоорганизующих основ бытия.

Но в ходе культурных трансформаций эпохи глобализации понятия-логосы и образы-эйдосы в одинаковой степени претерпевают огрубление и примити­визацию через выхолащивание их прежде богатого содержания, становятся элементами массовой квазикультуры, предметами кича. Это в равной степени относится и к базовым идеям-ценностям западного общества, таким как свобо­да, демократия, права человека, которые дискредитируются и девальвируются на наших глазах средствами повседневной политической практики, и к его образам-ценностям, инфляция которых определяется их коммерционализиро-ванным рекламным использованием. Их собственный общественный, нравствен­ный, эстетический смысл подменяется совершенно чуждым им по сущности меркантильным значением, и они начинают становиться элементами языка ква­зикультуры массового потребления и массовой пропаганды.

Многомерная смыслосодержательная потенциальность заменяется одномер­ной прагматической актуальностью, идейно-ценностная сущность элиминиру­ется, и оставшийся в результате этого пустой наглядный образ или расхожее понятие становятся средствами коммерческих или политических манипуляций, утрачивая при этом свой самостоятельный и самодостаточный смысл.

Квазикультура порождает квазиязык, утрачивающий важнейшее свойство лю­бого языка - свойство аккумуляции и трансляции смыслов, не важно средствами ли понятий-логосов или образов-эйдосов. Таким образом, глобализация в ее квази-вестернизаторской форме содержит грозный вызов для естественных языков тра­диционных цивилизаций, но в наиболее уязвимом положении оказывается язык самой Западной цивилизации. В настоящее время именно он преимущественно и оказывается жертвой редукции глубинных смыслов к банальным, расхожим клише.

Можно различать, таким образом, два аспекта культурных контраверз эпо­хи глобализации: в самой западной культуре, в своей суррогатной форме ныне доминирующей в мире, и в масштабах всего человечества. Основное социо­культурное противоречие современного западного общества состоит в несов­местимости протестантских в своей основе духовных ценностей, обеспечив­ших саму возможность утверждения капитализма в европейском и планетар­ном масштабе, и навязываемых рекламными средствами установками массо­вой культуры потребительского общества. В планетарном же масштабе мы ви­дим непреодолимое противоречие между специфическими идейно-ценностно-мотивационными основаниями великих традиционных цивилизаций, прежде всего Мусульманско-Афразийской, Индийско-Южноазиатской и Китайско-Даль­невосточной, и псевдоценностями коммерционализированной квазикультуры одномерного общества массового потребления.668 __________Западная цивилизация, макрохристианский мир и глобализирующееся человечество

Распространение установок меркантильно-гедонистического сознания раз­рушает механизм естественного воспроизводства традиционных смысложиз-ненных ценностей, не давая взамен чего-то равноценного. И этот процесс раз­рушает культурно-ценностные основы Западной цивилизации не менее, чем других цивилизационных миров.

Когда речь идет о глобализации, часто создается видимость, будто опреде­ляющие ее характер процессы знаменуют сложение действительно общечело­веческой культур-цивилизационной системы. Но если бы это было так, то пра­вомерно было бы предполагать сколько-нибудь равное участие идейно-ценност­ных компонентов хотя бы основных цивилизационных миров. Однако о "ра­венстве" в этом деле речи идти не может. Конечно, на Западе пользуются популярностью различные восточные учения (точнее, их суррогаты) и художе­ственные штампы. Но то, что основой мирового культурного синтеза должны выступать ценности Западной цивилизации не только на Западе, но и у нас или в Латинской Америке, воспринимается как нечто само собой разумеющееся. Иными словами, когда речь идет о глобализации, то подразумевается и сложе­ние некоей системы мировой культуры, базирующейся на западных ценностях и идеалах. Однако при этом не учитывается, как минимум, два обстоятельства:

во-первых, в какой мере западные ценности и идеалы могут быть совмести­мы с базовыми культурными основаниями прочих цивилизаций;

во-вторых, в какой мере культурная продукция, предлагаемая Западом ос­тальному человечеству в качестве эталонной, репрезентирует собственно базо­вые ценности самой Западной цивилизации, позволившие ей во второй поло­вине истекшего тысячелетия занять ведущие позиции в мире.

Ценностные основания Западной цивилизации неразрывно связаны с ду­хом индивидуализма и рационализма, тогда как все прочие цивилизационные миры так или иначе основывались на ценностях коллективизма и традицио­нализма. Наивно было бы полагать, что сам факт грандиозных успехов Запа­да в течение нескольких последних столетий является достаточной причиной того, чтобы китайцы, арабы или индусы отказались от своих вековых куль­турно-мировоззренческих (выступающих фундаментом всего их жизненного строя) основ. Попытки проведения такой политики вызывают лишь отторже­ние и обратную реакцию, что в XX в. ярко продемонстрировали Россия, Ки­тай, Иран и многие другие страны.

Следует признать, что ценности индивидуализма и рационализма, определя­ющие весь идейно-мировоззренческий строй народов Запада, ни в коей степени не являются общечеловеческими. Они не присущи даже народам ближайшего к Западу православно-постсоветского пространства, не говоря уже о Мусульман-ско-Афразийском, Индийско-Южноазиатском и Китайско-Дальневосточном ми­рах. Будучи порожденными Западнохристианским миром в эпоху его глубочай­шего кризиса позднего Средневековья, во времена Возрождения и Реформации, они стали духовным стержнем Новоевропейско-Североатлантической цивили­зации. Однако эти ценности не имеют оснований в системе прочих цивилизаци­онных миров, не прошедших через трансформации Возрождения и Реформации и, соответственно, не выработавших внутри себя атомарной индивидуальности западного типа. Перенесение же на прочий мир западных социально-экономи­ческих, политических и юридических норм порождает уродливых квазивестер-низированных монстров и взрывы протеста, примерами чего могут служить мно-Глобализация как феномен цивилизационного развития ________________________________669

гочисленные революции XX в., почти всегда приводившие к установлению авто­ритарных или даже тоталитарных режимов. В том же ряду стоят и преступле­ния, совершенные экстремистами И сентября 2001 г.

Между тем в наше время Запад однозначно уже и не предлагает остальному человечеству свои, достаточно жесткие идейно-ценностные основания Нового вре­мени. Всплеск неолиберализма, апеллировавшего к мифам о свободном рынке и самодостаточности частного предпринимательства, на рубеже 80-90-х годов по­родил, особенно у нас, иллюзии относительно возможности быстрой вестерниза-ции по рецептам МВФ. Однако следование монетаристским предписаниям привело взявшие их на вооружение страны лишь к экономическому краху со всеми вытека­ющими из этого факта последствиями для жизни людей и культурной сферы.

То, что неолиберализм в экономике во времена Р. Рейгана и М. Тетчер означал для развитых стран Запада, и то, что под этим названием предлагалось слаборазвитым странам, имело между собой мало что общего, кроме фразеоло­гии. На Западе это означало лишь меры по активизации рыночных регуляторов в хорошо налаженной экономической системе, стабильность которой опреде­лялась всеми возможными, в том числе и государственными, к свободному рынку никакого отношения не имеющими механизмами. Для нас же монетар-но-рыночная система должна была стать чем-то самодостаточным, при том что внутренней почвы для такой роли она не имела. Это и привело к общеизвест­ным плачевным результатам.

Менее навязчивым, но более импонирующим мироощущению интеллиген­ции разлагающихся незападных цивилизационных миров оказался постмодер­низм, утверждающий самодостаточность релятивизма и мультикультурализма. Опять-таки, как и в предыдущем случае, для Запада и остального мира, прежде всего для нас, он имеет совершенно различное содержание при общности ос­новных декларируемых положений.

Для Запада, прежде всего для покоящихся на многовековой западнохристи-анско-новоевропейской культурной традиции стран Приатлантической Европы, постмодернизм стал естественной фазой культур-цивилизационного развития, типологически близкой "второй софистике" поздней Античности. Такого рода процессы типичны для всех мировых цивилизаций, причем не только Запада, но и Востока, на той стадии их исторического пути, когда изначально заложенные в них культуротворческие потенции начинают иссякать^но само культуротворче-ство по инерции, как норма жизни, продолжается. Тогда распространяется убеж­дение, что все главное уже сказано, создать что-то высокое невозможно, а зна­чит, остается раскладывать карточные пасьянсы из имеющихся в наличии дости­жений - заниматься гессевской "игрой в бисер". При этом такого рода умона­строения в значительной мере утверждаются и как форма протеста против авто­ритаризма (не только политического, но и культурного) прежних времен.

Для решения смысложизненных проблем постмодернизм ничего дать не может, осознает это и потому не пытается ответить на вечные вопросы, а толь­ко иронизирует над ними или вовсе их высмеивает и отрицает. Но если на Западе постмодернизм может выступать в качестве избыточной интеллекту­ально-культурной роскоши, своего рода плющей и лиан на еще весьма проч­ном цивилизационном здании, то у нас он обвивает лишь руины и крайне обветшалые постройки, прикрывая их дыры и провалы, но никак не способ­ствуя их восполнению.670 Западная цивилизация, макрохристианский мир и глобализирующееся человечество

Для нас постмодернизм - избыточная роскошь, перенятая у богатых сосе­дей и не имеющая отношения к задачам преодоления вставших на нашем пути трудностей. Его антитоталитарный пафос в наших условиях, без наличия само­достаточной личности новоевропейского типа, провоцирует одну лишь ценно­стно-мировоззренческую сумятицу, естественной реакцией на которую явля­ется авторитаризм и фундаментализм.

Для нас, не имеющих индивидуалистически-рационалистических духовных оснований культуры, он выступает не стимулятором культуротворчества, а рас­слабляющим, препятствующим поиску позитивного выхода из кризиса нарко­тическим средством. Полагаю, что подобное значение постмодернизм имеет и для всех остальных незападных культур. На сознание их вестернизаторски настроенных культурных элит он действует так же наркотически, как неомо­нетаристская демагогия на экономически полуобразованные круги, определя­ющие направление политической и хозяйственной жизни деградирующих стран Третьего и Четвертого (постсоветского) миров.

Третьим аспектом современной культурной жизни, на котором я останов­люсь лишь вкратце, является засилие в мире массовой квазикультуры, прежде всего в виде кинопродукции голливудского образца. И здесь мы вновь сталки­ваемся с двойными стандартами. В Америке существует целая киноиндустрия, ориентированная на слаборазвитые страны Латинской Америки, Африки, а теперь, все более, постсоветского пространства. В большинстве своем эти филь­мы вообще не попадают на экраны стран Северной Америки и Западной Евро­пы, тем более что во многих, к примеру, штатах США, они попросту запреще­ны к трансляции по общедоступным каналам. Однако весь прочий мир потреб­ляет кинопродукцию, потакающую самым примитивным и низменным инстин­ктам, составляя по ней представление о Западе и его ценностях.

Рекламно-массовая квазикультура стремительно разрушает ценностные ос­нования культур, не имеющих против нее врожденного иммунитета. И если народы Востока, опирающиеся на вековые традиции Мусульманско-Афра-зийской, Индийско-Южноазиатской и Китайско-Дальневосточной цивилиза­ций, еще могут противостоять этому, то ситуация в Латинской Америке, Тро­пической Африке и на постсоветском пространстве становится катастрофи­ческой. Вместо действительных ценностей Запада, связанных с идеями прав и свобод человека, экранная квазикультура пропагандирует полное презре­ние к личности, ее жизни и духовным запросам. Это обстоятельство, опреде­ляемое, похоже, не одними лишь коммерческими соображениями, еще более усугубляет негативные моменты процесса глобализации, одной из существен­нейших сторон которого западные идеологи пытаются представить якобы имеющую место в современном мире тенденцию демократизации политичес­кой жизни в планетарном масштабе.

Демократия и квазидемократия в глобализирующемся мире

Мало какой политический режим в XX в. не называл себя демократическим или, по крайней мере, создающим демократическое общество. Но подвести под это понятие в одинаковой мере политические системы Швейцарии и Се­верной Кореи, США и СССР невозможно. Поэтому возникает проблема, где мы имеем дело с демократическими, а где с квазидемократическими система­ми. Ее рассмотрение предполагает наличие ответов на несколько предвари-Глобализация как феномен цивилизационного развития 671

тельных вопросов. Среди них: что такое "демократия" и какие формы ее из­вращений мы имеем в истории XX в. и в современном мире?

Сегодня слово "демократия" используется преимущественно не в научном, логическом, а в оценочном, эмоциональном смысле. Политические системы, к которым высказывающийся относится положительно, получают название де­мократических, в противном случае - недемократических (тоталитарных, оли­гархических и тому подобное). Это обстоятельство отражает тот факт, что в современном мире понятие "демократия" скорее указывает на некий идеал общественно-политического устройства (не очень четко определенный, как и любое иное идеальное понятие), чем об общественно-политической реальнос­ти, пусть даже и наиболее зажиточных стран.

Так было не всегда. Авторитетнейшие социальные мыслители античности (Платон, Аристотель, Полибий) относились к демократии как к форме обще­ственно-политического строя отрицательно, а политическая мысль эпохи Про­свещения в большинстве своем признавала ее (а чаще даже не ее, а просто республиканский строй) допустимой лишь в небольших социумах, считая бо­лее целесообразным в крупных государствах просвещенный абсолютизм или парламентскую монархию английского образца.

Широкое увлечение демократическими идеалами начинается лишь со вре­мен Американской революции. Но там демократия изначально являлась формой политического строя отдельных штатов, и уже потом (как надстройка над ими) на уровне всего Североамериканского союза. Ей к тому же предшествовала прак­тика функционирования самоуправляющихся протестантских, в большинстве своих пуританских, общин на Восточном побережье Северной Америки. Но уже Великая французская революция продемонстрировала недостатки механическо­го, декретного введения демократических принципов и институций в относи­тельно большой стране при отсутствии традиций самоуправления.

XIX-XX вв. засвидетельствовали, что широкое вовлечение масс избирате­лей в политический процесс дает положительные следствия лишь там, где инсти­туты народного представительства вызревали долгим эволюционным путем - через самоуправление на местном уровне при формировании общегосударствен­ных органов на этой основе, в большинстве своей под эгидой старых монархи­ческих институтов (Нидерланды, Англия, Швеция). В исключительных условиях это наблюдалось и без монархии (Швейцария). /

Но в случае революционного упразднения монархии общество, как прави­ло, не было застраховано от форм авторитаризма или откровенного тоталита­ризма (Франция Наполеона I, Луи Филиппа или Наполеона III, Испания Ф. Фран­ко, Германия А. Гитлера). Очень часто соответствующие режимы провозглаша­ли себя политическими системами с настоящим "народоправством", как то было в большевистской Россие-СРСР, фашистской Италии, национал-социалисти­ческой Германии или коммунистическом Китае.

Как же определить содержание понятия демократия? Оно, как представ­ляется, включает в себя непреодолимое внутреннее противоречие и, похоже на то, вообще не может претендовать на статус научной категории. Аутентич­ное значение этого слова - "власть народа". Но само слово "народ" крайне многозначительно.

Кто составляет народ: все обитатели определенной страны или так называ­емая ее "титульная нация"? люди, безотносительно к их половым и возраст-672 Западная цивилизация, макрохристианский мир и глобализирующееся человечество

ным отличиям? совершеннолетние женщины и мужчины в одинаковой степе­ни или лишь совершеннолетние мужчины (а только они имели право голоса в демократиях XIX в. и более ранних времен) ? та или иная из указанных катего­рий безотносительно к социальному и имущественному статусу или лишь те, кто принадлежит к определенному классу (те, кто соответствует определенно­му имущественному цензу, или, наоборот, - неимущие) ?

Античность и варварские (в том числе и славянские) общества древней Евро­пы в большинстве своем предусматривали участие в политической жизни всех мужчин-хозяев, которые имели гражданское полноправие в границах соответ­ствующего самоуправляющегося социума. Это же наблюдаем и в вечевом строе древнерусских волостей, и в казачьей среде. Но и при таких условиях власть осуществлялась почти всегда меньшинством над большинством (в которое вхо­дили неполноправные категории населения, все женщины и тому подобное).

Следовательно, даже при условиях непосредственной демократии, демок­ратия ("власть народа") как такая - лишь метафора, а не политическая реаль­ность. Еще в большей мере это касается обществ, политические институты которых базируются на принципе представительской демократии.

Представительская демократия в своем классическом виде формально при­знает равные политические права (прежде всего, избирать и быть избранным) практично за всеми совершеннолетними гражданами. Но такое формальное равенство никаким образом не отвечает фактическому неравенству субъектов политического процесса.

В любом обществе, в том числе и в таком, которое называет себя демокра­тическим, всегда существует группы людей, которые имеют реальную власть. Как справедливо писал по этому поводу С.Л. Франк:

"Во всяком обществе и при всех формах правления, хотят того люди или нет, в силу неизменного и ненарушимого вечного закона общественной жизни, подлинная власть и влиятельность принадлежит всегда не большинству. А именно меньшинству; и разница между различными порядками и идеалами лишь в том, признают ли они открыто и покорно это начало и стараются ли сознательно его осуществить, или они его отрицают и потому вынуждены использовать его лицемерно, исподтишка и в изве­стной степени случайно и непланомерно" 1 .

Это правящее меньшинство, или властвующее сообщество, в известной мере соотносимо с теми лидирующими общественными группами, представителей которых А.Дж. Тойнби называл "творческим меньшинством", а Л.Н. Гумилев "пассионариями" (понятия далеко не тождественные). Однако их ("творческого меньшинства" и реальных носителей власти) определенное совпадение, как от­мечают оба названных мыслителя, имеет место лишь в некоторые периоды исто­рии тех или иных народов и государств, когда те движутся по восходящей ли­нии. Чаще же имеет место только некоторое их пересечение, а то и вовсе отчуж­денность между носителями власти и "творчески-энергичным" меньшинством.

Мировая история, в частности XX в., знает множество форм властвующих сообществ, равно как и видов борьбы между их группировками и социальными группами. Соответствующие вопросы обсуждали такие мыслители, как К. Маркс, М. Вебер, В. Парето. Можно сказать, что общественная жизнь в большинстве

1 Франк С. Л. Религиозные основы общественности // Путь Орган русской религиозной мысли. Книга 1 (I-VI). - М„ 1992. - С. 24.Глобализация как феномен цивилизационного развития _______________________________673

своем определяется двумя феноменами: властью и собственностью, которые или органично единые (феномен "власти-собственности", проанализированный Л.С. Васильевым 2), или институционально разграничены.

В первом случае те, кто имеет власть, фактически выступает сообществом корпоративных собственников общественного богатства. В XX в. наиболее выразительно это проявилось в коммунистических странах. Такому положе­нию дел соответствует господство государственной формы собственности и однопартийная система.

Идеология государств с однопартийной системой и господством государ­ственной формы собственности как экономического базиса класса номенкла­туры провозглашает соответствующий политический порядок демократией ("на­родной демократией", "социалистической демократией"). В таких странах фор­мально функционировали все основные демократические институции и атри­буты: выборы, парламенты, конституции с задекларированными правами и сво­бодами граждан и тому подобное.

Но реально все это было лишь прикрытием, декорацией диктатуры партий­но-административного класса власть имущих. В его рамках происходила своя борьба за власть и контроль над ресурсами по горизонтали (между отдельными группировками номенклатурных лидеров) и вертикали (между высшими и стар­шими и низшими и младшими до возрасту, при определенных различиях их ментально-ценностных параметров сознания).

В соответствии с совокупным вектором интересов и воли господствующей в партии в данный момент группы через механизм выборов в руководящие органы в партии и государстве продвигались определенные наверху кандида­ты. Разногласия в самом классе номенклатуры от рядовых граждан скрыва­лись. Такой тип политического строя М. Джилас определил как партократию. На стадии своего утверждения она предусматривает жестокую личную тира­нию (И. Сталина, Мао Цзедуна), но при дальнейшей эволюции приобретает больше олигархических черт (при Л. Брежневе, Ден Сяопине). То, что такая политическая система является квазидемократической (в сущности - тотали­тарной с переходом в авторитаризм) вполне очевидно.

Рассмотрим другую политическую форму, которая преобладает в странах Запада и заявляет о себе на весь мир как о настоящей демократии. Она предус­матривает такое общество, где власть и собственность институционально разве­дены, то есть преобладает частная или, все чаще, корпоративная собственность.

В этих условиях, при наличии демократических институций и механизмов (парламентаризм, местное самоуправление, выборная система), реальный шанс прийти к власти имеют лишь те, кто представляет интересы крупного капитала и получает от его представителей финансовую поддержку (на агитацию через средства массовой информации, прямой подкуп или давление на избирателей или членов счетных комиссий и тому подобное).

Когда непосредственная опасность угрожает представителям большого биз­неса как класса, последние объединяются и, пренебрегая демократическими формами, ставят при власти откровенного диктатора (типа А. Пиночета). Когда же такая угроза отсутствует, между их конкурирующими группами идет борь-

2 Васильев Л. С. Феномен власти-собственности //Типы общественнных отношений на Восто­ке в Средние века. - М., 1982.674 Западная цивилизация, макрохристианский мир и глобализирующееся человечество

ба, последствия которой в определенной мере зависят от голосования на двух-или многопартийных выборах. Классический пример - США, где республи­канцев традиционно поддерживают нефтяные компании и ВПК, а демократов - большинство банков и производители информационных технологий.

Собственно говоря, это и есть максимумом политической демократии в ус­ловиях XX в. и на сегодняшний день. Случаи, подобные тому, что имели место в России с конца февраля до конца октября 1917 г., являются историческими нонсенсами, частично подпадают под понятие охлократии (власти толпы) и непременно заканчиваются утверждением диктатуры.

Рассмотренную политическую систему (тем более в таких ее адаптирован­ных к потребностям рядового гражданина формах, как то видим в современ­ной Западной Европе) можно называть реальной демократией индустриально-информационного общества массового потребления, но совсем не в том смыс­ле, которое семантически содержит понятие "демократия".

В таком случае понятие "демократия" оказывается словом для обозначе­ния определенной общественно-политической системы, которая вследствие многовековой эволюции сложилась в наиболее развитых странах Запада. По отношению же к понятию "народовластие" эта форма также по своей сути является квазидемократией.

Особо стоит вопрос о функционировании политических форм и технологий, которые принято называть демократическими (западного образца), в незападных странах. Здесь имеем большую вариабельность форм: от Японии до Турции, от России до Индиии или от Украины до Колумбии. В своем большинстве они подхо­дят под определенное А.А. Зиновьевым понятие "колониальная демократия", но иногда (Япония, Южная Корея) демонстрируют непривычный синтез национальных политических традиций с внешне воспринятыми формами западных институций.

Сущность "колониальной демократии" состоит в том, что незападная страна внешне воспринимает политические формы западных стран, прежде всего парла­ментаризм и многопартийность, но фактически остается страной, где принципиаль­ные вопросы власти и перераспределения собственности решаются на уровне отно­шений олигархических группировок (плутократий) при решающей, по крайней мере весьма весомой, роли давления со стороны транснациональных компаний, прави­тельств преимущественно западных стран и международных (контролирующихся Западом) организаций, прежде всего финансовых (как МВФ, МБРР и пр.).

Соответственно, в политической жизни таких стран выразительное преиму­щество приобретают те олигархические, властно-собственнические силы, кото­рые непосредственно связаны с транснациональными компаниями, фондами и западными правительствами - в той мере, в которой они выполняют указания последних и работают на их интересы. Примеров тому в Африке и Латинской Америке, а в последние 10 лет и на постсоветском пространстве предостаточно.

В современном мире такого рода "колониально-демократические" страны и являются наиболее выразительными примерами квазидемократий, поскольку реликты традиционного тоталитаризма (образца Северной Кореи) или непос­редственные личные диктатуры (Хуссейна в Ираке, Каддафи в Ливии) на ста­тус демократий в глазах мирового сообщества фактически и не претендуют.

Несколько отличные от классических квазидемократий африканско-латино-американского образца политические формы наблюдаем в тех странах Востока, где в той или иной форме осуществляется сознательное объединение местныхГлобализация как феномен цивилизационного развития ________________________________675

многовековых принципов общественной жизни с заимствованными с Запада формами политических институтов, без решающей роли давления на этот про­цесс со стороны Запада. Этот процесс приобретает различные формы в Японии и Южной Корее (где, впрочем, институты западной политической системы по окончанию Второй мировой войны в значительной степени были внедрены в "приказном порядке"), а также в Индии (которой англичане оставили формы парламентской демократии), Китае, Вьетнаме, Иране, Саудовской Аравии.

В таком диапазоне, от Японии до Аравиии, видим как почти полное перене­сение западных политических декораций, так и крайне осторожное, выбороч­ное восприятие их отдельных элементов. Но вполне понятно, что реальной вестернизации политической жизни не происходит ни в одном таком случае. Восточные общества принимают парламентско-многопартийную внешность так же, как китайцы или негры одеваются в европейские костюмы - и не больше. Ни цвет кожи, ни разрез глаз, ни сущность механизмов выработки и принятия политических решений от этого не изменяются.

Таким образом, можем сделать вывод, что в течение XX в. в мире имело место утверждение и преимущественное распространение трех типов квазидемократий: западного (так сказать, базового, матричного), колониального и традиционно-вос­точного (с его вариациями на почве мусульманско-афразийских, индуистско-юж-ноазиатских и конфуцианско-(коммунистически)-дальневосточных традиций).

Ни один из этих типов не отвечает собственному смыслу понятия "демок­ратия" как "народовластие". Но если не наделять этот термин оценочной на­грузкой и опираться на формальные признаки (парламентаризм, многопартий­ность, задекларированные конституцией права и свободы граждан), то он мо­жет применяться к большинству современных государств в формах "западная демократия", "колониальная демократия" и "восточная (японская, китайская, иранская и тому подобная) демократия".

Посмотрим под таким углом зрения на политические процессы, которые происходят в Украине после провозглашения ею независимости. Формально видим развитие демократических институций: президентская власть, парламент, Конституционный суд, многопартийная система и тому подобное. Но при усло­виях нарастающего социально-имущественного расслоения, пропасти в каче­стве жизни и фактических правах между горсткой олигархов и нищим боль­шинством говорить о демократизации нашего общества неправомерно.

Со времен Аристотеля известно, что политический строй, соответствовав­ший в его терминологии нашему представлению о настоящей демократии - полития - возможен лишь при условии наличия мощного, способного к само­организации и борьбе за свои интересы общими усилиями среднего класса: мелких и средних собственников. А у нас все эти годы происходило и продол­жает происходить не укрепление, а наоборот, размывание этого класса, поля­ризация общества на олигархов (плутократов) с их окружением и обслуживаю-дцим персоналом, с одной стороны, и огромного числа обнищавших и демора­лизованных людей. Последние в большинстве своем теряют интерес к полити­ческой жизни, а незначительное меньшинство, как в Галиции, радикализирует­ся, создавая партии типа "социал-националистической".

Уже одно это заставляет скептически относиться к разговорам о развитии демократии в Украине в последние годы. Люди в своем большинстве расходу­ют все силы на добывание средств повседневного существования и не верят676 Западная цивилизация, макрохристианский мир и глобализирующееся человечество

никаким политическим декларациям. При таком состоянии общества мы мо­жем иметь дело лишь с откровенно деспотическими или квазидемократически­ми, олигархическими (плутократическими) в своей сущности политическими формами. Первого у нас сейчас нет. Поэтому речь может идти о втором.

Среди трех отмеченных выше форм квазидемократий современного мира наиболее человечной, удобной для жизни большинства граждан соответству­ющих стран является ее западная модель. То, что у нас ее нет, не требует доказательств. Лучше поставить вопрос: велика ли возможность того, что она у нас в принципе возможна и когда-нибудь утвердится. Ответ на него потре­бовал бы специальной разработки, однако и беглый взгляд на суть проблемы повода для оптимизма не дает.

Во-первых, нет никаких оснований надеяться на то, что в обозримом бу­дущем качество жизни большинства населения существенным образом улуч­шится. Наоборот, все свидетельствует о том, что у нас и дальше будет закреп­ляться социальная структура латиноамериканского типа (даже не современ­ного, а образца 20-*-40-летней давности). Впечатляющих масштабов достиг процесс сращения финансово-промышленных олигархов с властными струк­турами. Если посмотреть на это исторически, то следует отметить, что это отражает лишь новую форму трансформации типичных советских властно-собственнических структур, которые в течение последнего десятилетия при­обрели несколько западнообразные формы.

Во-вторых, в отличие от стран Запада, которые органически (хотя и не без кровавых эксцессов) двигались к их современным политическим формам сто­летиями, опираясь на собственные западные ценности неприкосновенности частной собственности, трудовой этики, личного достоинства, утилитарно-праг­матического отношения к окружающему миру, рационализма и тому подобно­го, Украина, как и все прочие (кроме прибалтийских) постсоветские страны, прошла принципиально иной исторический путь - от элементарных форм местного самоуправления княжеских и казачьих времен через бюрократичес­кий авторитаризм Российской империи к тоталитаризму советских времен. В течение трех последних столетий мы не приближались, а отходили от западной модели развития и западных институций (при крайне противоречивых формах этого процесса в западноукраинских землях).

Социальные сдвиги последних 15 лет, при всей их демократической вне­шности, в своей сущности не сломали, а в чем-то и усилили эту тенденцию. В России перелом произошел между августом 1991 г. (когда "гекачеписты" не отважились применить оружие) и октябрем 1993 (когда "демократы" безжало­стно открыли огонь по толпам протестующих против политики ограбления на­рода и танковыми снарядами разгромили парламент). В Украине зачатки пар­ламентаризма были раздавлены менее варварски, но не менее основательно.

И речь здесь не о том, что хуже в наших условиях - бездарный авторита­ризм или беспомощный парламентаризм, а о том, что в таких условиях разго­воры о построении демократического общества стоят не более, чем еще памят­ная многим болтовня о построении коммунизма. На смену одной политической демагогии пришла другая - и не более. А социально-политическая система развивается сама собой: через произошедшую приватизацию государственной собственности вышедшими из недр старой номенклатуры плутократическими группировками, прикрывающими свои реальные действия разговорами о сози-Глобализация как феномен цивилизационного развития 677

даний национального государства. В России набор пропагандистских штампов несколько иной, но суть дела от этого не меняется.

Поэтому складывается впечатление, что в обозримом будущем мы можем рас­считывать в лучшем случае лишь на более или менее приличную демократическую внешность (да и то вряд ли), и не больше. По сравнению с последними годами (достаточно вспомн